Не один дома. Естественная история нашего жилища от бактерий до многоножек, тараканов и пауков - [85]

.

Думаете, это очень быстро? Да, однако в больницах (и в наших домах) эволюция протекает еще быстрее. Здесь бактериям не нужно ждать, пока возникнут необходимые мутации. Чтобы приобрести устойчивость к антибиотикам, они могут позаимствовать нужные гены у других бактерий. Это значит, что в реальных условиях подобный эволюционный процесс займет гораздо меньше времени, чем 11 дней. Так оно и происходит снова и снова с тех самых пор, когда медики отказались от инокуляции новорожденных полезными штаммами, а антибиотики применяются все шире и шире.

Сегодня из-за чрезмерного употребления антибиотиков проблемы, вызываемые устойчивыми патогенами, куда опаснее, чем в 1950-е гг., когда впервые появился штамм 80/81. Они серьезно угрожают не только новорожденным, но и людям других возрастов. Изначально некоторые (но не все) разновидности 80/81 удавалось уничтожить с помощью пенициллина. Уже к концу 1960-х гг. практически все случаи заражения золотистым стафилококком обусловливались штаммами, устойчивыми к этому лекарству. Немного времени спустя возникли новые штаммы Staphylococcus aureus, устойчивые к действию метициллина и других антибиотиков. В 1987 г. 20 % всех случаев заражения стафилококком в США были вызваны разновидностями, не поддающимися лечению ни пенициллином, ни метициллином. К 1997 г. уже более 50 %, а к 2005 г. — 60 %. Увеличивается не только доля заражений, вызываемых резистентными микробами, но и количество антибиотиков, к которым нечувствительны бактерии, как в США, так и по всему миру. Многие случаи заражения сегодня обусловлены штаммами стафилококка, резистентными ко всем антибиотикам, кроме так называемых антибиотиков последней надежды, таких как карбапенемы, к которым врачи прибегают лишь в самых тяжелых случаях[312]. Но возбудители некоторых инфекций становятся устойчивыми и к ним. Только в Соединенных Штатах это ежегодно обходится системе здравоохранения в миллиарды долларов и уносит десятки тысяч человеческих жизней[313]. США вовсе не исключение, это мировая тенденция. Не является исключением и золотистый стафилококк. Устойчивость к антибиотикам постепенно приобретают бактерии, вызывающие туберкулез (Mycobacterium tuberculosis), а также возбудители кишечных инфекций — кишечная палочка и сальмонеллы. В одних случаях рост резистентности обусловлен злоупотреблением антибиотиками при лечении людей, в других — комбинированным воздействием, когда к первому добавляется еще ветеринария. Антибиотики вводят коровам и свиньям, чтобы те быстрее жирели[314].

Несмотря на неизбежность такой эволюции и растущее понимание последствий чрезмерного увлечения антибиотиками, в большинстве больниц врачи в ответ на рост числа устойчивых штаммов лишь усилили свой натиск и, издавая воинственные кличи, двинулись в новое наступление против микробов. Были усилены требования к мытью рук, что является хорошим, ну или не вредным, решением. Насколько нам известно, мытье рук с помощью мыла не оказывает влияния на слой нормальных бактерий, покрывающих кожу, а удаляет лишь вновь прибывшие виды, которые в условиях больниц с высокой вероятностью окажутся патогенными. Но и упреждающее использование антибиотиков тоже расширялось. Возник новый, ничем не ограниченный подход к борьбе с патогенами, названный «деколонизацией». Эта процедура состоит в том, что носовые ходы пациента, которого готовят к операции, переливанию крови или интенсивной терапии, обрабатывают антибиотиками, убивающими всех золотистых стафилококков. Клиники, использующие этот подход, широко рекламируют его[315], однако очевидно, к чему он приведет в долгосрочной перспективе: после проведения деколонизации носовая полость пациента будет заселена бактериями, живущими тут же, в больнице. К тому же эта процедура способствует развитию устойчивости к антибиотикам. При лечении больных как бы заново повторяется вся история медицины. Но современная ситуация имеет одну особенность. В силу способов применения антибиотиков и финансирования исследований, скорость, с которой бактерии вырабатывают резистентность к лекарствам, опережает темпы создания новых антибиотиков, и вряд ли в будущем это изменится[316]. Мы просто не успеваем заменять устаревшие антибиотики новыми. И все же терапевтическая культура, сформировавшаяся со времен работы Айхенвальда и Шайнфилда, не видит другого способа борьбы с патогенами ни в организме больного, ни в больницах, ни в домах. В этом врачи совсем не одиноки. Ту же историю мы наблюдаем в борьбе с синантропными насекомыми и грибами. Но нам необходим другой путь.

СЕЙЧАС БЫЛО бы сложно дать новый старт идеям Айхенвальда и Шайнфилда. Еще труднее развернуть масштабную программу по возделыванию «бактериальных садов» в наших домах и клиниках. Наше представление о рисках поменялось: мы подчеркиваем опасности инокуляции, но игнорируем проблемы, к которым приводит война против микробов. Эта плохая новость, но есть у меня и хорошая.

Бактерии, невосприимчивые к антибиотикам, как и насекомые, устойчивые к пестицидам, отличаются низкой конкурентоспособностью. В естественной среде это просто слабаки. Они принадлежат к группе, которую экологи называют «рудеральными видами»