Не могу забыть - [25]

— Хотя я вернулся всего несколько недель назад, но жил здесь раньше и имел дела с ее мужем, так что, можно сказать, мы с ней старые приятели. Кстати, вы не знаете, где она? Я еще не успел поздороваться с ней и Паоло.

— Я разговаривала с ними всего минуту назад. Пойдемте, я отведу вас. — Она улыбнулась Моне и Рику и увела Брета.

Мона смотрела им вслед с чувством смутного облегчения, а Рик — с беспомощной яростью. Судя по выражению лица Хаббарда, эту ярость вызывала главным образом Кларис, улыбавшаяся его сопернику.

— Черт бы их побрал! — взорвался он. А затем резко спросил: — Откуда Кларис его знает?

— Понятия не имею, — дрожащим голосом ответила Мона.

Одно из двух: либо они познакомились случайно, либо Брет устроил это нарочно. Теперь становилось понятно, откуда Брет черпал информацию. Узнав, что он знаком с Хаббардами, Кларис на мгновение растерялась, как будто совершила оплошность.

Мона тяжело вздохнула. Вечер, который так хорошо начался, превратился в настоящий кошмар.

А дальше будет хуже. Рик, и без того вспыльчивый, теперь окончательно выйдет из себя. Ее протесты ничего не изменят. Он убежден, что Мона тайком встречается с Бретом, и превратит ее жизнь в ад.

Раньше Кларис, испытывавшая к Моне симпатию, принимала удар на себя, но теперь, когда она невольно вызвала гнев хозяина, любая попытка сиделки смягчить ситуацию дорого обойдется им обеим.

Тревожные мысли Моны прервал голос Рика:

— Мне нужно выбраться отсюда. Она взяла себя в руки и спросила:

— Отвезти тебя в сад?

— Нет. Я не хочу никого видеть. Отвези меня в кабинет.

Поскольку в «Голубой лагуне» лифтов не было, Рик пользовался анфиладой на первом этаже, которую бывший владелец, наполовину инвалид, построил для себя и своей сиделки.

Тут были две спальни, каждая со своей ванной, гостиная и кабинет. Окна кабинета выходили на маленькую песчаную лагуну с одинокой сосной, по имени которой и назвали дом.

Повернувшись спиной к смеющимся, оживленно разговаривающим людям, Мона повезла кресло к анфиладе.

Дверь кабинета, выходившая на террасу, была открыта настежь. Стоял чудесный летний вечер. Теплый ветерок нес запах моря, песка и цветов.

— Хочешь на террасу? — спросила она.

— Мне все равно, — бросил Рик. Было видно, что он думает совсем о другом.

Мона вывезла кресло на террасу, села на садовый стул и приготовилась к неизбежным вопросам и обвинениям.

Долго ждать не пришлось.

— Почему ты не сказала мне, что Роуд вернулся?

— Не хотела портить уик-энд. — Но это была только часть правды.

Рик начал грызть ноготь, как делал всегда, когда злился или испытывал досаду, а потом спросил:

— Как ты узнала об этом?

— Он же сказал тебе, что мы встретились в парке.

— Сколько раз ты с ним встречалась? Я хочу знать правду.

— Всего один. Позавчера. Это была случайная встреча… — Опять полуправда. Для Брета эта встреча случайной не была.

— Я узнал об этом только благодаря твоему опозданию. Если бы не твоя неосторожность, ты продолжала бы обманывать меня.

Мона хотела сказать, что не обманывала его, но прикусила язык. Именно это она и делала, скрывая свои утренние прогулки.

— Сколько раз ты поднималась в его квартиру?

— Только однажды. Я не собиралась этого делать, но…

Она попыталась все объяснить, однако пристальный взгляд холодных светлых глаз заставил ее замолчать.

— Что вы там делали? Почему ты опоздала?

— Только разговаривали.

— Он рассказал тебе, как попал в пентхаус? Допрос оказался куда мучительнее, чем она думала.

— Мистер Брук ушел на пенсию, — осторожно ответила она. — Он искал дом у моря…

— И Роуд нашел ему такой дом?

— Да.

— О чем вы говорили еще?

— Брет сказал, что у него с Ивлин ничего не было.

— И ты ему поверила?

— Да. — Мона мстительно прищурила глаза. — Теперь я знаю, что в Гибстаун ее возил Паоло и что именно с ним она там оставалась. А ты пытался убедить меня, что она с Бретом!

— Роуд был в Гибстауне.

— По делу.

— Я вижу, он хорошо промыл тебе мозги.

— Я могу спросить у Ивлин. — Мона сделала вид, что встает.

— Подожди! — резко сказал Рик. — Допустим, он был там по делу. Но не забывай, у него не было на тебя времени. Работа всегда была для него важнее.

— И ты прекрасно знаешь почему. Он пожал широкими плечами.

— Потому что компания была накануне краха.

— Как ты узнал об этом?

— Ивлин, которая тогда была от него без ума, удивлялась, с какой стати человек нашего круга живет в такой дыре. Я стал наводить справки. Не знаю, что люди находят в этом типе… Когда я рассказал Ивлин, как обстоит дело, у нее хватило глупости помочь ему.

— В то время как ты сделал совершенно противоположное.

Рик осторожно посмотрел на нее.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что ты отказался финансировать проект перестройки Глостер-стрит.

— Как я мог на это пойти? Риск был слишком велик.

— Это единственная причина?

— Конечно.

— Ты узнал о подлинном положении вещей заблаговременно, но забрал деньги лишь в пос-леднюю минуту. Иными словами, ты хотел разорить его.

— Это он так сказал?

— Он сказал правду! — Ее зеленые глаза вспыхнули. — А еще одна правда состоит в том, что, когда ты стал издеваться над ним, он разозлился и ударил тебя!

— Да, черт побери! — злобно воскликнул Рик. — Потому что я ненавидел этого типа!