Не могу сказать прощай - [32]

— Нам всегда будет не хватать его, Кэтти?

— Всегда, — с болью ответила она.

— Иногда я вхожу в детскую и просто стою там. Мне кажется, что так я ближе к нему...

Кэтти протянула к нему руку и с нежностью вытерла слезы на щеке. Затем провела пальцем по морщинкам около глаз.

— Ты всегда был для меня самым красивым мужчиной, таким и остался, но ты постарел за этот год, Рей. Появилась седина на висках, я это сразу заметила, как только увидела тебя.

— Тебе нет дела до страданий других, Кэтти.

 В этих словах вылилась вся накопившаяся пос­ле ее предательского ухода горечь.

— Горе делает человека эгоистом, забываю­щим обо всем на свете, — сказала Кэтти и запла­кала. — Мне потребовалось собрать в кулак всю силу воли, чтобы не лишиться рассудка. Для тебя и других у меня ничего не осталось. Я только сейчас понимаю, что была не права, но тогда я ничего не могла с собой поделать. — Она запну­лась. — Рей, а что чувствовал ты?

— Раньше ты меня об этом не спрашивала.

— Я спрашиваю тебя сейчас.

— Хуже всего мне пришлось, когда ты уеха­ла. После смерти сына я жил так, словно от­городился от всего мира непроницаемым занаве­сом. Я дышал, ел, работал, но делал все автома­тически и воспринимал окружающий мир сквозь этот занавес. Мне даже удавалось успешно де­лать операции, но я вообще мало что чувствовал тогда, только контролировал свои действия. Но когда ты ушла, занавес исчез, и я стал видеть в каждом ребенке Джейка, а в себе родителя, обязанного спасти его от смерти.

Он умолк, пытаясь собраться с мыслями.

— Я искал утешения в работе. Понимал, что нельзя потерять чувство реальности, иначе можно лишиться рассудка. Не осталось ничего, я не мог нигде скрыться от горя. Потому единствен­ным смыслом жизни стало спасение каждого ре­бенка, попадавшего в мой кабинет.

Смятение отразилось на лице Кэтти. Про­жив с ним несколько лет, она прекрасно пони­мала, с какими переживаниями сопряжена его работа.

— Через четыре или пять месяцев после тво­его ухода я поехал на конференцию в Канаду. Там я встретил Александра Монта — помнишь, кардиолог, он плавал с нами на «Марине»? Он вытянул из меня все и прочитал лекцию о докторах, раздавленных депрессией. После это­го ко мне потихоньку стали возвращаться жизненные силы.

Кэтти, всегда отличавшаяся способностью ух­ватить самую суть дела, сказала:

— И когда ты больше всего нуждался во мне, меня рядом не оказалось.

Рей мог бы солгать, но он ответил:

— Нет, не оказалось.

— Как я вообще могла просить у тебя проще­ния? Мне не удастся заслужить его! Почему ты не разлюбил меня, Рей?

— Почему восходит солнце? Не знаю, Кэтти! Боже правый, временами я пытался. Когда ты уехала, отчасти мне стало легче: невмоготу было находиться рядом с тобой, зная, что не могу тебе ничем помочь, а своим присутствием лишь все усугубляю. — Он опустил глаза. — Видеть тебя и знать, что ты не хочешь заниматься со мной любовью, было пыткой для меня.

— Душа моя разрывалась, но я ничего не могла с собой поделать. — Она глубоко вздохну­ла. — Давно мы не говорили так откровенно.

— Больше всего меня угнетало то, что наши отношения изменились. Мы следили за каждым словом, чтобы не причинить друг другу новой боли, были подчеркнуто вежливы друг к другу. Мы напоминали двух незнакомых людей, вынуж­денных жить под одной крышей.

— С того момента, как ты появился здесь, наши беседы не назовешь вежливыми,— усмех­нувшись, сказала Кэтти.

— Маленькое достижение,— улыбнувшись, ответил Рей.— Мне приснилось или это дейст­вительно так? Ты вроде употребляла слова «ми­лый» и «дорогой»?

Кэтти покраснела. На плите зашумел закипев­ший чайник. Рей оглянулся, он совсем забыл о присутствии Юстина. Тот наполнял кипящей водой кофеварку. Из раковины исчезла гора гряз­ной посуды, а рядом на полке сушились добрых две дюжины кружек. С неподдельным любопыт­ством Рей спросил:

— Как часто вы моете посуду, Юстин?

— Когда у меня кончается чистая. Или когда запах становится немного резковат.

— Так о чем ты хотела посоветоваться с Юстином, Кэтти?

— Как мне жить дальше.

— Похоже, мы сами во всем разобрались.

— Извини, что мне потребовалось столько времени, чтобы спросить о твоих переживаниях, Рей. Я отдалилась от тебя... но сделала это бессо­знательно, клянусь.

— Нам обоим пришлось несладко,— ска­зал Рей.— Мы старались изо всех сил, но каж­дый сам по себе, а этого порой было недоста­точно.

— Я действительно люблю тебя,— с жаром воскликнула Кэтти.

— Кому кофе? — послышался голос Юстина.

Чтобы окончательно сбросить с себя груз пе­режитого за последние минуты, Рей заключил Кэтти в объятия, приподнял ее в воздух и закру­жил по комнате. Потом поставил на пол и страст­но поцеловал в губы.

— Пожалуй, я выпью кофе. Вы нашли булоч­ки, Юстин?

— Они лежали рядом со скипидаром, — рас­смеялся Юстин. — Так что за их вкус не ручаюсь.

— Я все же рискну, — сказал Рей. — У меня разыгрался волчий аппетит.

Тем же веселым тоном Юстин продолжал:

— Рей, вы должны знать, что я не пытался ухаживать за Кэтти. Ваша жена очень красивая женщина, к тому же она прекрасный человек, это довольно редкое сочетание. Но я сразу понял, что она не испытывает ко мне ни малейшего интереса. Ей нужны только вы.