— Не хочу ли я послушать… что? — ровно спросил Нико, сознательно делая вид, будто ничего не понял, и, посылая чувственный сигнал взглядом.
Элла хотела, чтобы он сейчас же прекратил это, и вместе с тем мечтала, чтобы он продолжал так смотреть на нее вечно.
— Услышать мою… идею, разумеется.
Он медленно улыбнулся.
— Не хочешь рассказать мне о ней за обедом?
— Рановато для обеда.
— Мы можем немного полюбоваться пейзажем.
Элла пожала плечами, словно ей было все равно.
— Ладно, — согласилась она и поинтересовалась про себя, куда же подевалась холодная деловая женщина. Затерялась в мягком, многообещающем взгляде эбонитовых глаз, вот куда она делась.
Нико остановил машину недалеко от небольшой рощицы. Здесь было красиво и уединенно. Чересчур уединенно. Сердце Эллы забилось еще быстрее. Так попроси, чтобы он отвез тебя куда-нибудь в другое место, туда, где более людно, съязвил внутренний голос.
— Ты не расстелешь покрывало? — ласково спросил Нико. — А я пока принесу еду.
Заставив здравый смысл умолкнуть, Элла расстелила кашемировое покрывало на траве. Ее пальцы дрожали. Когда Нико поставил корзину и сел рядом с ней, Элла уже знала, что сейчас произойдет. Хочет ли она сопротивляться или ждет этого?
Нико откинулся назад и уперся локтями в землю, изучая Эллу. Ее тело казалось напряженным и ждущим. Там, где они расположились, кроны деревьев отбрасывали густую тень, только рассеянные лучи солнца освещали молодых людей.
— Почему бы тебе не снять шляпу? — тихо предложил он. — Я не вижу твоих глаз.
Элла не была уверена, нужно ли ему их видеть. Не сможет ли он прочесть в них все ее страхи и сомнения? И, главное, ее желание. Им еще многое предстоит сделать, а работа сейчас была последним, о чем она могла думать.
Однако Элла послушно сняла шляпу, чувствуя такое смущение, словно он попросил показать ему стриптиз. Волосы упали ей на плечи тяжелой шелковистой волной.
— У тебя фантастические глаза… — пробормотал Нико. — Такие зеленые…
Его голос был глубоким и мягким, а глаза ярко блестели. У нее пересохло во рту, и губы тоже внезапно стали совсем сухими. Элла облизала их. Скажи хоть что-нибудь, не будь полной дурочкой! подумала она. Но слова вдруг показались труднопроизносимыми и такими же незнакомыми, как место, в котором она находилась.
— Хочешь пить, cara mial — спросил Нико.
Теперь его голос звучал хрипло и убаюкивающе.
Он говорил, что итальянский — это язык любви. Но это же не любовь, попыталась напомнить себе Элла. Нас притягивает друг к другу всего лишь секс — простой и понятный, по крайней мере, для него.
— Прекрати, — прошептала она.
— Прекратить что? — спросил он, открывая корзинку. — Плохим бы я был хозяином, если бы не заботился о своей гостье.
Нико подумал было о том, чтобы принести шампанского, но оно было связано с горькими воспоминаниями. Элла уже предлагала ему шампанское, но между ними вышла ссора. Сейчас она сердитой не выглядела. Элла казалась нежной и уязвимой, но вместе с тем готовой ко всему. Нико открыл корзинку, достал серебряную бутылку, наполнил чашку до краев ледяным лимонадом и вручил ее Элле.
Но Элла дрожала и, принимая из его рук чашку, не смогла сдержать эту дрожь. Немного холодного, вкусного напитка ей удалось донести до рта, но большая его часть расплескалась и попала ей на платье, оставив подтеки на вздымающейся груди, похожие на гигантские слезы.
Нико забрал у нее чашку твердой рукой (ему можно было бы смело доверить хирургическую операцию) и сделал глоток. Затем поставил чашку и наклонил голову к Элле.
Его лицо внезапно оказалось рядом — дымка в глазах, шелковистая оливковая кожа, чувственный изгиб губ. Элла смогла лишь вдохнуть его мужественный запах. Медленное, тяжелое биение ее сердца было единственным звуком, который она слышала.
Нико превосходно контролировал себя — по крайней мере, так ей казалось. А Элла чувствовала себя, трепещущей в плену, бабочкой. Это неправильно, твердила она себе и вместе с тем в глубине души знала, что именно этого она хотела все время.
— Габриэлла, — шепнул Нико. — Ты заставила меня ждать, но больше ждать я не могу.
От его честности у Эллы перехватило дыхание, ей показалось, что она тает.
— Нам не стоит это делать, — беспомощно прошептала она, когда он пробежал ладонью по ее волосам.
— О, еще как стоит, — пробормотал он.
— Нико…
Он заставил ее умолкнуть прикосновением своих губ, чувствуя ее ответную дрожь, и услышал легкий протестующий стон. Он подавил улыбку триумфа и поцеловал Эллу снова, только на этот раз его руки скользнули за ее спину и крепко прижали девушку.
Он целовал ее снова и снова, пока она не оказалась совершенно беспомощной перед желанием. Его поцелуи подняли в ней вихрь чувств и заставили ее забыть обо всем — о его обмане, о различиях, существовавших между ними. Она просто целовала его — мужчину, чье желание было отражением ее собственных эмоций.
Нико почувствовал, что тонет, погружается все глубже и глубже в этот темный водоворот. Он прижал Эллу к земле, переполненный желанием взять ее. Немедленно.
Его рука оказалась на ее ноге, когда он поднимал подол ее платья.
— Нико!
— Прикоснись ко мне! — потребовал он, ощутив горячими пальцами прохладную кожу ее бедра. — Дотронься до меня!
