Не место для якоря - [3]
Всемогущий интернет ничем мне не помог. Я наткнулась на сканы коротких рассказов Видинского в журнале «Юный техник», и там и правда были иллюстрации, напоминающие мои работы, но сама фантастическая история использовала мои сны лишь в качестве декораций, где разворачивались приключенческие события после крушения космического корабля.
Путем здравого размышления я решила, что в этом нет ничего особенного, что какая-то пустыня с закатом стала плодом фантазии другого человека. Конечно, точно такая же растительность и разрушенные сооружения вызывали сомнения… но что бы я сделала на месте этого писателя? Если он решил поместить свою сюжетную линию в пустыню, то там должен быть закат, притом даже на Земле закат над ней бывает красным. Спутник и собственное солнце в других размерах вполне естественны. И даже в пустынях есть растительность, поэтому что тут странного, что Бойко придал ей такой вид? А остатки зданий древней цивилизации или просто разрушенные культовые сооружения существующей вполне логичны, так как сразу намекают героям, что тут была или есть разумная жизнь. Ведь у нас есть же пирамида Хеопса в пустыне? Почему бы не придумать разрушенный храм в инопланетной?
Пусть и ещё пара рисунков совпала с моими снами, но я помнила известную истину: все идеи уже кому-либо приходили в голову и невозможно создать что-то новое, что не было бы повторением старого. По всей видимости, моя задумка картины была лишь отражением ранее существовавших идей.
Мири
Я вздрогнула всем телом и резко распахнула глаза, словно от рывка. Сердце ухнуло вниз, пропустило удар, а потом заколотилось с новой силой. Прежде привычная двадцать пятая симфония Моцарта, которая вот уже как месяц была задана мамой в качестве мелодии для будильника, сегодня заставила всё тело содрогнуться в тревожном напряжении. Скрипка набирает обороты, а беспокойство внутри всё нарастает и нарастает.
Все проснулись. Будильник наконец-то отключился, видимо, кто-то из семьи всё же находился в семь утра в фазе глубокого дельта-сна, поэтому я услышала почти две минуты симфонии. И когда дыхание всех в квартире изменилось и показало состояние бодрствования, эта ужасная музыка прекратилась, и сердце перестало так отчаянно колотиться.
Тихо зашуршали жалюзи, давая утру проникнуть внутрь комнаты. Я встала с кровати, не испытывая ни малейшего желания засыпать дальше. Небо на востоке приобрело розовато-оранжевый оттенок, но солнца ещё не было видно из-за небоскребов. Туда-сюда сновали юркие флаеры, и пятый сектор был ещё практически пуст, что позволяло мне любоваться видом на Новоактоб, или Нью-Актобе, как любит говорить отец, ссылаясь на какие-то свои лингвистические теории происхождения названия родного сити. Как бы то ни было, вот уже столетие как город называется Новоактоб, и мне всё равно, был ли он основан в бывшем Казахстине, или Казахстане, или как там его.
Вид утреннего города всегда производит на меня умиротворяющее впечатление. Люди просыпаются, маленькие механические стрекозы и жучки везут их по делам, а наверху, стоит только подойти ближе к окну и поднять глаза выше, пытаясь охватить хоть немного западной части неба, виднеются огненные полосы заходящих на посадку в нескольких сотнях километров отсюда космолетов. Ночью эти бело-желтые вихри заметны ещё сильнее, и мне этот вид нравится намного больше, что северное сияние или радуга. Правда, я не видела вживую это сияние, но мне кажется, что непродуманный фейерверк Новоактоба всё равно намного красивее.
Я глубоко вздохнула, отбрасывая остатки тревожности, и сменила пижаму на домашние штаны и футболку. Быстро провела консилером по зубам, освежая ротовую полость и обеспечивая необходимый ежедневный уход. Планшетная поверхность стола слабо мигала сквозь спящий режим, показывая, что есть какие-то сообщения, но мне было не до этого. Нужно приступать к домашним обязанностям.
На кухне ещё никого не было, я выдвинула ящик охлаждающего отсека и достала четыре упаковки каш. Мне больше нравилась овсяная с ароматом малины. Запах у неё просто замечательный, хотя я однажды пробовала натуральную малину на курсах, и вкус и субстанция показались мне странноватыми. Положив прозрачные упаковки в бокс для приготовления, я привычно выбрала режим разогрева, а затем достала из отсека абрикосы. Они были свежайшими, собранными вчера на плантации и словно пахли солнцем. Я порезала их на идеально ровные кусочки и добавила в разогретую кашу. Как раз послышались шаги.
Папа зашел на кухню, шлепая босыми ногами по полу. Его каштановые волосы были мокрыми и пахли теми же абрикосами, а сам он радостно улыбался и желал мне доброго утра. Он сел за круглый стол, стилизованный под ольху, а я стала расставлять на столе контейнеры с кашей, вилки и стаканы. Затем достала бутылку цитрусового микса и налила всем утреннюю дозу. Не стала добавлять себе успокоительного, вроде бы я пришла к некоему внутреннему равновесию.
Следом за отцом влетел Натан, уже с присоединенной микрой у уха. Значит, успел выйти в сеть, хотя только минут пятнадцать как проснулся. Как всегда непричесанный, в любимой ретрофутболке со странным произведением Уорхола. Мама ненавидит эти консервные банки и, несмотря на образование искусствоведа, на свой субъективный взгляд не признает поп-арт искусством, как и большинство направлений двадцатого-двадцать первого веков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Самая обычная девушка учится в самой обычной школе самого обычного города и при этом влюблена в самого обычного парня. Казалось бы, что стандартная ситуация?! Что в ней необычного? Но на дворе ВЕСНА, а это — самое необыкновенное время на свете… И значит, возможно АБСОЛЮТНО ВСЁ.
Большой Совет планеты Артума обсуждает вопрос об экспедиции на Землю. С одной стороны, на ней имеются явные признаки цивилизации, а с другой — по таким признакам нельзя судить о степени развития общества. Чтобы установить истину, на Землю решили послать двух разведчиков-детективов.
С батискафом случилась авария, и он упал на дно океана. Внутри аппарата находится один человек — Володя Уральцев. У него есть всё: электричество, пища, воздух — нет только связи. И в ожидании спасения он боится одного: что сойдет с ума раньше, чем его найдут спасатели.
На неисследованной планете происходит контакт разведчики с Земли с разумными обитателями планеты, чья концепция жизни является совершенно отличной от земной.
Биолог, медик, поэт из XIX столетия, предсказавший синтез клетки и восстановление личности, попал в XXI век. Его тело воссоздали по клеткам организма, а структуру мозга, т. е. основную специфику личности — по его делам, трудам, списку проведённых опытов и сделанным из них выводам.
«Каббала» и дешифрование Библии с помощью последовательности букв и цифр. Дешифровка книги книг позволит прочесть прошлое и будущее // Зеркало недели (Киев), 1996, 26 января-2 февраля (№4) – с.
Азами называют измерительные приборы, анализаторы запахов. Они довольно точны и применяются в запахолокации. Ученые решили усовершенствовать эти приборы, чтобы они регистрировали любые колебания молекул и различали ультразапахи. Как этого достичь? Ведь у любого прибора есть предел сложности, и азы подошли к нему вплотную.