Не люблю опаздывать - [4]

Но Юрий Антонович сказал, что в природе существует гармония и равновесие. И если истребить комаров, то могут пострадать птицы, которые ими питаются. И что всё надо делать на научной основе.

И вот тут Юрий Антонович сказал об экологии.

Мы и раньше об этом слышали и даже проходили — экология, охрана природы и окружающей среды.

Точно проходили, потому что я запомнил, как Илья притащил показать цветок хлорофитум, который лучше всех домашних растений очищает воздух. Так что проходили. Но Юрий Антонович сказал, что одно дело проходить и даже по программе, а другое — понимать и что-то делать самим.

Но как мы, ученики ещё не старших классов, можем принимать участие в таких серьёзных делах?

— Давайте думать вместе, — сказал Юрий Антонович.

А когда так говорит учитель, значит, будет фронтальный, то есть всеобщий, опрос. Чтобы легче всем вместе думалось. И он стал спрашивать по журналу, но не с начала, а с Яковлева.

Яковлев вообще-то отвечать любит, когда знает, что отвечать. А тут он не ожидал, что его вызовут. Он, как всегда, мечтал о том, что ему купят собаку.

И вот Серёга встал, посмотрел на потолок, стены, прошёлся глазами по полу. Потом стал смотреть в окно и тогда сказал:

— Надо окна на переменках открывать, чтобы кислород впускать, а углекислый газ выпускать.

— Правильно, Яковлев, углекислота нам в помещении не нужна. Воздухообмен — это важный момент в нашей жизни.

Следующий по алфавиту шёл Чубраков. Он вообще не любил, когда его о чём-нибудь спрашивали. Вот почему он профессионально тянул время, вставляя в свою речь, которой, честно сказать, и не было, слова «это», «значит», «как бы это получше сказать». При этом он как будто незаметно толкал соседа по парте Васюкова.

— Садись, Чубраков, — сказал Юрий Антонович, явно пожалев Васюкова.

Юрий Антонович не знал, что сразу надо было спросить нескольких девочек или Илью, и всё с экологией и с другими вопросами в нашем классе стало бы ясно. Но он или не знал обстановки, или хотел воспитать нас всех правильно. Он посмотрел на часы, задал нам до конца главу «Комары» и предложил провести сбор или классный час по экологии — охране среды и природы.

Но классный час и даже сбор по экологии как-то не звучало. И тогда Олеся предложила созвать всеклассный съезд. Чтобы во все уголки нашего класса проникли передовые идеи. И чтобы это коснулось каждого сердца, в том числе и Чубракова.

— А что Чубраков? Что Чубраков? — сказал Чубраков.

И Олеся тут же хотела дать ему характеристику с точки зрения учкома. Но Юрий Антонович сказал:

— Перестаньте, время зря теряете.

— Лучше не съезд, а форум, — сказал Митрофанов.

— Форум, — поправил его Илья.

Но и это не понравилось, так как напоминало не имеющее отношение к делу название кинотеатра.

— Симпозиум, — предложила Олеся.

— А что такое симпозиум? — начали спрашивать все, кроме меня, хотя я тоже не знал, что значит это серьёзное слово явно иностранного происхождения.

— Посмотрите в словаре иностранных слов, — сказал Юрий Антонович, конечно тоже с педагогической целью. Потому что я не поверю, чтобы он не знал такого слова.

— Не надо словаря, — вдруг сказал Юрик так значительно, что я подумал, он знает это слово из кроссворда в «Юном технике».

Юрик повернулся к Илье, внимательно посмотрел тому в глаза, и Илья, словно ему что-то мысленно передал Юрик, не вставая и потирая свой подбородок, как будто у него была профессорская борода, сказал:

— Симпозиум у древних греков и римлян — банкет с музыкой и беседами.

Илья, который у нас самый учёный в классе, очень часто ссылается на древних римлян и греков. И иногда кажется, что он с ними регулярно встречается, потому что говорит о них всегда с уважением и в то же время как о простых и хороших знакомых.

Когда девочки услышали слово «банкет», да ещё с музыкой, решение было принято мгновенно.

С этого дня мы стали называть класс штаб-квартирой, Олесю — пресс-центром. Илья был научным консультантом и референтом по всем вопросам, в том числе и по торту, который мы предполагали испечь руками наших девочек.

Учитель физики добавил жару в костёр познания. Он сказал, что все предметы в школе, а особенно его физика, так или иначе связаны с экологией.

Учиться лучше мы не стали, но и отметки хуже не получали. И главное, готовили прочную научную базу. А прочная база начиналась с пропуска.

Пропуск был с настоящими фотографиями и фамилиями на двух языках — русском и английском. Пропуск запечатывался в целлофановый пакетик горячим утюгом. Размеры пропуска зависели от размеров фотографий. У Олеси, например, была фотография девять на двенадцать из альбома. На пропуске Ильи красовалась курчавая головка трёхлетнего Ильи, который не был похож на себя современного.

Научные исследования перед симпозиумом велись в самых разных и неожиданных направлениях.

Мне помогал Владик, который не учится ни в нашей школе, ни в моём классе, но которого уважают все наши ребята.

Владик горячо отнёсся к идее симпозиума, и он предложил нам вместе написать диссертацию на тему: «Вонючий воздух из машин».

Я сказал, что так не может называться научная работа. Потом мы устроили дискуссию, в результате которой порвали Владику рубашку, но название научного труда стало таким: «Исследование загазованности воздушного бассейна в районе первого подъезда дома 23».