Не королева - [94]

Говорящих было множество, но все их голоса звучали одновременно, сливаясь в один. Настолько мощный, что хотелось зажать руками уши, только бы не слышать ничего. Наверное, сущность смертного человека просто не могла вынести происходящее. Сама не знаю, каким чудом я тогда не ослепла, не оглохла, и вообще не сошла с ума.

— Ты нарушил наш запрет. Ты убил, — голос звучал равнодушно и пусть даже не ко мне обращался, но мне казалось, что моя душа буквально в узел завязывается. То ли от ужаса, то ли от осознания собственной ничтожности.

— Я готов понести наказание, — в усталой интонации Дарелла не было и намека на покорность либо равнодушие. Он просто признавал непреложную истину.

— Ты убил из-за нее. Смертная уйдет в небытие смертных. Это и станет твоим наказанием.

— Элина не виновата ни в моих, ни в ваших ошибках! — в голосе Дарелла сквозила знакомая ярость. — Я не отдам вам ее жизнь, можете хоть всю Арвидию до основания разнести!

— Твои слова не достойны одного из нас.

— Я больше не хочу быть одним из вас.

Тишина царила не меньше минуты. Я, кажется, даже дышать через раз забывала. Мне казалось, что связывающая мое тело и душу тоненькая нить натянулась до звона и не рвется до сих пор только чудом удерживающей ее силой знакомого тепла.

Вновь заговоривший голос множества был по-прежнему невозмутимо спокоен.

— Понимаешь ли ты, на что себя обрекаешь? Ты канешь в небытие как и все смертные. У тебя останется только эта человеческая жизнь. Ты потеряешь право стать одним из нас. Ты лишишься вечности.

Ответ Дарелла прозвучал решительно и твердо:

— Для меня она дороже вечности.

Едва он это произнес, как все закончилось. Исчез слепящий свет, и прекратилось мое мучительное балансирование на грани жизни и смерти. И хотя в первые мгновения мне казалось, что теперь едва ли не заново придется учиться дышать и даже думать, но все было не так катастрофично. Постепенно приходила в себя. Почувствовала, как Дарелл взял меня на руки, прижал к себе, что-то горячо шепча…

В книгах о златокудрых рыцарях обычно на этом все и заканчивалось. Злодей был повержен, герои пылко признавались друг другу в любви, и оставалось лишь отпраздновать грандиозную свадьбу с описанием нарядов и изысканных угощений страниц на пятнадцать. Но я уже давно поняла, что в таких книжках все врут. Ну или просто у темноволосых принцев все обязательно выходит совсем не так, как у златокудрых рыцарей. Впрочем, и я на прекрасную героиню не походила. Вместо того, чтобы броситься со счастливыми рыданиями в объятия своего возлюбленного, я сделала с точностью до наоборот.

Отстранилась от Дарелла. Не стала вворачивать пространственные речи с описанием своим мыслей и мотивов, а просто-напросто попросила оставить меня в покое. Насовсем.

Он ничего не возражал. Молча смотрел на меня, словно пытался увидеть что-то сокрытое. Что-то, что позволило бы понять.

Мы вместе добрались до столицы, и, несмотря на подкашивающую слабость, я в тот же день отправилась в Северное графство. Дарелл не пытался меня ни удержать, ни переубедить. Впервые он оставил право выбора за мной.

Я вернулась домой.

Эпилог

Пришедшее в Северное графство лето принесло с собой проливные дожди. Правда, с тем же успехом небо могло сыпать хоть снегом, хоть лягушками — мне было все равно. Могла с утра до вечера сидеть в библиотеке возле окна и без каких-либо мыслей наблюдать за сбегающими по стеклу каплями.

Я так хотела покоя, но в итоге он оказался таким же бессмысленным, как и все остальное. Мама еще на днях сказала:

— Ты ходишь, говоришь, дышишь, но при этом в тебе совсем нет жизни. Словно от прежней Элины осталась лишь холодная тень.

По сути, возражений и не находилось. Конечно, после смерти Уллы моим родителям и так было не сладко, а тут еще я со своим равнодушием ко всему. Но я ничего не могла изменить, даже если бы и хотела.

Так дни проходили друг за другом безликой чередой. Пустая темнота ночи сменялась не менее пустым светом утра. Я никак не могла понять, что же наполняло мою жизнь раньше. Ведь было же что-то. Неужели я жила одними глупыми эмоциями? Если так, то мне оставалось совсем немного. Чувствовала себя медленно угасающей. Словно погружалась постепенно в серую безжизненную пелену. Оставалось надеяться, что хоть посмертный покой будет иметь хоть какой-либо смысл.

Родители уехали в столицу на традиционный праздник начала лета, как и полагалось по этикету. Я, само собой, об этикете не волновалась вообще, отказалась, и осталась в одиночестве на несколько дней, что, естественно, и не радовало, и не огорчало.

Под вечер засиделась за книгой в кабинете. Правда, толком и не читала, больше слушала, как грохочет гроза за окном. Погода разбушевалась не на шутку. Вот даже природа проявляла свои эмоции, в отличие от некоторых людей. Побрела в свою комнату, даже и не подозревая, что меня там ждет сюрприз. Сюрприз сидел в кресле, вытянув ноги, и, казалось, дремал. Но едва я вошла, открыл глаза.

— Что ты здесь делаешь? — устало спросила я. Вот только выяснения отношений мне не хватало. И вообще, он сейчас должен быть на празднике в столице, и уж точно никак не в моей комнате. Да и как я умудрилась пропустить его приезд? Видимо, бушующая стихия скрыла.