Не хочу в рюкзак - [6]

Славка следом.

— Остановись! Я устал!

Маша остановилась. Никто из ее знакомых никогда не говорил так просто и естественно: «Остановись! Я устал».

— Вы или ненормальный, или...

— Нет. Я — Станислав.

— Ой, — прыснула Маша, — у нас был кот Славик!

Славка поморщился, но ничего не сказал.

Маша села. Но вся ее поза, напряженные бугорки мускулов, глаза, наполненные осторожным любопытством, — все говорило, что она может в любую секунду вскочить и тогда — поминай как звали!

Славка переступил на шаг вперед и опустился на скамейку. Проклятая робость сковала его: он только сейчас разглядел, до чего красива девушка, какая она вся точеная, гибкая. И глаза, большие, в ресницах, как в черных ободочках...

А Маша без малейшего смущения разглядывала Славку. Выгоревший дорыжа чуб. Нежные щеки, покрытые только румянцем. За толстыми стеклами очков добрые, несмелые глаза.

С незнакомым парнем можно притвориться невесть кем, посмеяться и убежать, можно показаться необыкновенной, говорить разные слова и играть какую-нибудь роль. С незнакомым парнем ведь можно больше никогда не увидеться, а он имеет право только сказать: «Какая странная девчонка встретилась!» И забыть.

— Ты мне кого-то напоминаешь, — еще больше теряясь от ее пристального разглядывания, пробормотал Славка.

— Кого же? — Маша кокетливо склонила голову набок. Глаза ее загорелись все возрастающим любопытством, и щеки порозовели.

— Профиль... — сказал Славка неуверенно. — Его выгравировали на деньге... А деньгу нашли в кургане.

Голос Славки звучал вяло, без воодушевления, — не умел он ни знакомиться, ни развлекать девушек.

Маша поняла это, ей стало немного скучно, но из вежливости она спросила:

— А что такое курган?

Славка покачал головой: притворяется, что ли? Не знает, что такое курган!..

— Ну... захоронение...

— А-а... — учтиво сказала Маша. «Захоронение» — это то, что никогда ее не интересовало.

Славка понял, что разговор, и без того державшийся на волоске, вот-вот оборвется, совсем растерялся, сказал банальную истину, что археологом работать страшно интересно, и окончательно замолк.

Маша сжалилась и, придя ему на помощь, поинтересовалась:

— А ты что здесь делаешь? Ты спортсмен? Тренируешься?

— Нет, что ты! У меня всю жизнь по физкультуре тройки были! — обрадованно ответил Славка. — Я, понимаешь, в другой области. Строитель.

— Что же ты построил? — Славка все больше и больше не то чтобы нравился Маше, а так как-то... внушал доверие.

— Разное! Вот сейчас цирк строю. То есть не сам цирк, а крышу, но все-таки... — под конец едва не запутавшись в словах, сказал Славка.

— Цирк? — не заметив его смущения, по-настоящему заинтересовалась Маша. — Ну, ну! Говори!

— А что говорить?.. Крышу делаем... На растяжки ставим... Скоро готово будет, — чувствуя, что дальше «крыши» разговор снова не идет, скованно пробурчал Славка.

Маша засмеялась, мягко и необидно, вдруг вскочила и помчалась вниз мимо удивленного Славки.

— Встретимся в цирке! В цирке-е... — на бегу бросила она.

Он растерянно поглядел ей вслед и подумал: «Какая странная девчонка!»

IV

Вечером Славка постучал к Клюеву. Инженер сидел над шахматной доской.

— Заходи, заходи! — приветствовал он Славку. — Я уже расставил.

— Извините, Кирилл Георгиевич...

— Что там? Струсил! Или на вчерашнее обиделся?

— Нет, что вы! Просто не могу сегодня. У меня... свидание, — как можно небрежнее сказал Славка.

Клюев задумчиво посмотрел на пешку. Лицо его посветлело.

— Что ж, дело важное.

Он сгреб фигуры на стол, перевернул доску и начал их укладывать.

Славка не уходил, чувствуя, что должен еще что-то сказать. Может быть, оправдаться?

Клюев пришел ему на помощь:

— Не поспеешь через подъезд, бросай камешки в окно. Открою.

Славка не нашелся что ответить: он не собирался возвращаться так поздно.

— Дошвырнешь? — не унимался Клюев.

— А то как же!

И Славка плотно прикрыл за собой дверь. Впервые за все время он подумал, что Клюев дома всегда один. Славка знал; у него семья погибла во время войны. Как-то раз на вопрос «Почему вы не женились еще раз?» Клюев ответил:

— Жениться — штука нехитрая. Полюбить — куда сложнее. А ты как считаешь?

Славка ответил с беспечной уверенностью:

— Наоборот! Жениться труднее! Квартира, то да се...

— Видишь, какие мы с тобой разные, прямо как полюсы, — отшутился Клюев.

Славка подумал, что тогда Клюев невесело очень шутил. Вот уже год, как его жизнь была перед глазами Славки. Однообразная до аскетизма жизнь. День — на работе, вечером — партия в шахматы (и то, если Славка не удирал из дому). Работа и работа. Даже в выходной — хоть на часик, а заглянет на строительство. Поначалу Славке казалось, что Клюев только так и может жить. Но потом увидел, что ошибался. И о работе думал Клюев, и о любви, и о семье... Только все выходило у него во много раз сложнее, чем, например, у Славки. Странные они, старики...

У Славки все будет иначе, по-своему. Последнее время он жил ожиданием. Вставал рано, раньше Клюева, выглядывал в окно и ждал: вот-вот пройдет кто-то по двору, и непременно — с косынкой в тонкой руке...

Когда же вместо «кого-то» приходило солнце и загоняло тень дома под крыльцо, он ждал: вот постучит Клюев, и надо будет идти на работу, встречаться с разными людьми. И он снова надеялся разглядеть в толпе девичье лицо, и непременно — косынку в тонкой руке...