Не говорите с луной - [27]

— Извините, товарищи бойцы. Было больше, но пришлось в бригаде делиться.

— Ничего, — сказал кто–то, провожая голодными глазами сержанта, который поспешил к своей тумбочке, чтобы там сложить подарки. — Чай тоже люди русские, за словом родным соскучились. Спасибо, товарищ старший лейтенант.

Бойцы дружно поднялись со своих мест, также хором протягивая руки.

— Это не всё! — остановил их Левченко, доставая коробку из плотного и прочного картона, на которой было написано «Маяк». — Это приёмник. Искал самый мощный. Вот, посоветовали этот.

Он приоткрыл коробку и передал солдатам. Они, медленно, словно снаряжённую мину, передавали друг другу транзисторный приёмник, едва дыша. Никто ничего не говорил. Саша достал пакет с батарейками.

— Прихватил в Москве, на всякий случай, два комплекта перезаряжаемых аккумуляторов к нему.

— Ну, млин! Заживём мужики, — выдохнул кто–то с восхищением. — А то я уже думал, что пора бараном мычать!

— Если не хватит мощности, можно будет прикрутить свою антенку и выкинуть её на мачту радиосвязи, — посоветовал Александр.

— Не беспокойтесь, товарищ старший лейтенант, приладим!

— Ещё прикупил шесть банок сельди. Тихоокеанской. Но, я передам её повару. Завтра поужинаем.

— А чего ж завтра? — едва не захлёбываясь слюной, пролепетал один из солдат, вперившись в офицера широкими от изумления глазами.

— У меня сегодня вечером выход, — ответил Александр.

— С крокодилами этого Лунатика? — не стесняясь спросил Колыба.

— С кем, сержант?

— Да, с этими… архаровцами 42, что притащил с сбой две недели назад майор…

— Вот, что, сержант Колыба, обещаю, что со своими делами разберусь сам. Это раз…

— Виноват, товарищ командир, — подтянулся сержант, все остальные опустили глаза.

— Он мне также неприятен, как и вам. Это два. А на третье — он не Лунатик, а товарищ майор. Майор, Колыба, а не х… собачий. Это ему позволяет нас всех нанизать на х… и крутить, и жарить, там, как шашлык. Ты этого хочешь?

— Никак нет, товарищ командир!..

— Ещё раз услышу, — предупредил Александр, — узнаете теневую сторону моей доброты.

— Всё понятно, товарищ командир.

— Ладно. Продолжайте приём пищи. Поговорим позже.

Он уже протискивался в низенький дверной проём, когда услышал вопрос, заданный чьим–то неуверенным голосом:

— Товарищ старший лейтенант, вы бы хоть баночку показали…

Архаровец — беспутный, отчаянный человек, хулиган, разбойник, бандит, головорез (когда–то были сексоты (секретные сотрудники, агенты) Московского жандармского управления при обер–полицмейстере Н. П. Архарове, начало XX в).

Речь шла о той самой тихоокеанской сельди пряного посола, что оттягивала плечо, тяжёлыми жестяными банками лёжа в уже практически пустой сумке.

— Колыба!

— Да, товарищ командир! — голова солдата протиснулась в проём. Александр протянул ему сумку.

— Держи. Сам передашь повару. Пусть на лёд кинет. Ещё вздуются банки в такую жару. Сумку отнесёшь в мою комнату.

— Будет сделано, товарищ командир.

И уже держась за ручку дверей «ленинской» комнаты, спросил, не глядя на сержанта.

— Скажи мне, Колыба, Панас: а почему нет дневального?

Солдат вскинул брови и неопределённо пожал плечами.

— Так, это… У нас отродясь его не было… Как бы…

— Я не знаю, Колыба, в какой ты армии служил до меня. Но с сегодняшнего дня, ты служишь в российской армии, по Уставу Советской армии. И если через пять минут не будет дневального при оружии на тумбочке на этом месте… Колыба, будем все учить Устав хором. Вместо радио. Чур, я дирижирую. Ты меня понял. Кстати, радио разрешаю сегодня на всю ночь. Затем… до нуля часов ежедневно.

Что ответил растерянный сержант для Александра было уже не важно. Он плотно закрыл за собой дверь, войдя в «ленинскую» комнату.

Помещение было совсем маленьким. Когда–то оно действительно называлось «Ленинской комнатой», обязательной в казармах каждой роты в частях советской армии. СА 43 не стало, а помещения остались. Теперь они именовались «комнатами проведения воспитательных занятий». КПВЗ — если сокращённо, у личного состава было ещё короче

— КПЗ 44. Но в большинстве частей их называли, как и прежде, «ленинскими». На N2‑й заставе она занимала лоскут площади чуть больше десяти квадратных метров, примерно, три на четыре метра. Одно окно, такое же узкое, почти как бойница, разрезало душное пространство по

СА (аббр. сокращение) — советская армия.

КПЗ (аббр. сокращение) — идентично камере предварительного заключения.

лосатым лучом света, напитанного шевелящейся взвешенной пылью и вьющимися клубами табачного дыма. Остро пахло заношенной кожей, человеческим потом, ружейной смазкой и едким табачным дымом.

Короткий стол стоял в середине, окружённый по периметру, ладно пригнанными друг к другу скамьями, установленными прямо в стены. На них сидели в разных позах девять человек в помятых мабутах, «афганках». Куртки были распахнуты и торсы людей военных пестрили десантными тельниками. Десятым, примостился майор Супрун. Вся «десятка» молча и увлечённо занималась всего двумя делами: курили и лузгали семечки, заплевав кожурой и стол, и пол, и самих себя. В другой части комнаты, спокойно и неподвижно, плотно прижавшись друг к другу, на расстеленном брезенте, вповалку спали «арабы». Свои карабины они не выпускали из рук.