Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей - [11]

Вскоре после этого Шелли и Дэнни переехали в дом в Бэттл-Граунд, который бабушка Анна давно обещала своей любимой внучке. Шелли была уже беременна вторым ребенком. Они поженились в маленькой часовне близ здания суда в Ванкувере 2 июня 1978 года. В свои двадцать четыре года Шелли второй раз была замужем. Пару месяцев спустя, в августе 1978‑го, на свет родилась Саманта. Она была очень хорошенькая – блондинка с большими выразительными глазами.

Дэнни хорошо обращался с девочками, но давил на Шелли сильней, чем она привыкла. Парочка постоянно скандалила и дралась. Тарелки, летающие по воздуху. Крики. Хлопанья дверью. Бесконечные истерики. Один раз, когда Лара была у них в гостях – довольно редкий случай, – она заметила следы кулака на оштукатуренной стене. Вроде бы, подозрение должно было в первую очередь пасть на Дэнни, но в действительности Лара не была уверена, кто из взрослых мог так ударить в стену, что там остались вмятины.

Брак Шелли с Дэнни был таким же шатким, как с Рэнди, и закончился так же. Когда Дэнни после ссор сбегал из дома, чтобы немного остыть и прийти в себя, Шелли сажала детей в машину и ехала его искать.

Позднее ее семья вспоминала, что ей всегда нравилось кого-нибудь преследовать.

С появлением Дэнни Шелли потребовала, чтобы Никки называла его папой.

И Никки послушалась. Когда настало время записывать ее в школу, Шелли указала в документах фамилию своего нового мужа. Никаких формальностей – хватило просто ее слова, мол, она создала новую счастливую семью. И все.

Спустя пять лет после свадьбы с Дэнни Шелли позвонила отцу и сказала, что ей нужны деньги для развода. Пожаловалась, что Дэнни ей изменяет. Как обычно, Лес не стал спорить. Ради Шелли все что угодно.

На дворе был 1983 год, и в свои двадцать девять лет Шелли закрутила новый роман.

«Я всегда считала Дэнни своим отцом», – вспоминала позже Никки. Но Шелли, стоило ей избавиться от Дэнни, положила глаз на симпатичного Дэйва Нотека.

«Помню, как мама привела его к нам домой в Бэттл-Граунд и сказала, что это наш новый папа. Я ненавидела его, потому что любила Дэнни. А потом ни с того ни с сего мы вдруг переехали в Реймонд».

Даже теперь Никки не может избавиться от воспоминания, которое преследует ее, подобно призраку.

Это случилось незадолго до переезда в Реймонд. Она спала в своей кроватке у них в доме, рядом с домом престарелых в Бэттл-Граунде. И проснулась от того, что не могла дышать – кто-то прижимал к ее лицу подушку. Никки начала кричать, звать мать, и тут, буквально мгновенно, появилась Шелли.

– Что случилось? – спросила она. – Детка, что с тобой?

Никки, рыдая, сказала, что кто-то душил ее подушкой.

– Тебе приснился плохой сон, – отвечала Шелли.

Но Никки настаивала на своем.

– Это был не сон, мама.

Шелли смотрела в глаза своей маленькой дочке и убеждала ее, что она ошибается. Она не собиралась уступать. Не собиралась соглашаться. Она, как всегда, была права.

Тот эпизод навеки запечатлелся в памяти Никки. Скорость, с которой мать отозвалась. Странное выражение ее лица, скорее, заинтересованное, чем озабоченное.

Позднее Никки не раз задавалась вопросом, был ли это первый случай, когда мать намеренно пыталась свести ее с ума, и делала ли она то же самое с другими людьми.

Глава восьмая

Древесина. Устрицы. И десятилетия спустя марихуана.

Дождливый и туманный округ Пасифик в штате Вашингтон всегда выживал за счет природных ресурсов. Его история шла зигзагами с тех самых пор, как первые белые поселенцы обосновались в этом сыром и ветреном уголке на юго-западной границе штата в 1850-х. Кажется чуть ли не оскорбительным называть его жителей суровым племенем, но таковы они есть. Изобилие в краях, где река Уиллапа со своими многочисленными притоками вливается в Тихий океан, никому не давалось даром – его требовалось заслужить. Триада городов – местная столица Саут-Бенд, Реймонд и Олд-Уиллапа – образует костяк округа. Большие особняки высятся на холмах над бухтой, открывающейся в океан. Они напоминают о временах былого процветания, сменившегося упадком, который рано или поздно наступает везде, где экономика строится на природных ресурсах. Только здание суда в изысканном стиле изящных искусств, с витражами, до сих пор собирает массу народа – там выдаются пособия по безработице.

Земли вокруг реки Уиллапа, хоть и неуютные, не чужды популярной культуре. Многие их обитатели оставили в ней свой след. «Нирвана», образовавшаяся в Абердине, по соседству, свой первый концерт сыграла в Реймонде – городке с населением меньше трех тысяч человек. Поэт Роберт Уэллс, написавший «Рождественскую песню» для Мела Торме и главную тему для телевизионного «Шоу Пэтти Дьюк», вырос в этих местах. Писатель Том Роббинс написал свой первый роман, «Новый придорожный аттракцион», в Саут-Бенде.

Тем не менее большинство тех, кто здесь живет – кто вырос среди опилок и устричных раковин, – ничем не знамениты. Скорее, наоборот. Они с трудом сохраняют достоинство, сражаясь за выживание на своих скудных почвах.

Дэйв Нотек был местным мальчишкой, уроженцем округа Пасифик, и первые четыре года жизни провел в близлежащем Лебаме, пока его родители, Эл и Ширли, не переехали вниз по Элк-Крик, в небольшой деревянный дом в Реймонде. Эл был лесорубом, но даже для него работа находилась не всегда. Жили Нотеки небогато. Дэйв, его брат и сестра сами мастерили себе игрушки – луки и стрелы из щепок и куриных перьев. Деревенские ребятишки, как Нотеки, сразу выделялись в школах Реймонда – их одежда была поношенной и обычно не в лучшем состоянии.