Не говори мне о любви - [41]

Брент прижал Эмму и вздохнул. Поглаживая ее по спине, он усадил ее на кушетку и, положив альбом на стол, сосредоточил все внимание на девушке. Она не заметила, как оказалась у него на коленях, но ей было удивительно хорошо и спокойно в его объятиях.

– Почему это тебя так огорчило? – спросил Брент и потерся щекой о ее волосы.

– Потому что она была замечательная, – прошептала Эмма, прислушиваясь к биению его сердца. – Она так много могла дать. Если бы все сложилось иначе, у нее была бы куча детей. Она стала бы прекрасной матерью.

– Дорогая, о чем ты говоришь? Она и стала матерью для твоего отца, а если бы все сложилось иначе между ней и Риджуэем, то не было бы ни твоего отца, ни тебя.

Эмма подняла голову и внимательно посмотрела на него, стараясь справиться с рыданиями, рвавшимися у нее из груди.

– Я об этом не подумала.

– Ну конечно. А знаешь, Мэгги всегда говорила, что твой отец и ты – лучшее, что было у нее в жизни.

– Да? – У нее мгновенно задрожали губы. Еще одна последняя слезинка покатилась по ее щеке, и он вытер ее пальцем, с наслаждением касаясь нежной кожи.

– Да. – Он посмотрел на ее губы, потом провел тыльной стороной ладони по подбородку. – Какое счастье, что ты поселилась со мной по соседству! – почти шепотом проговорил он.

Боже! Как же она сразу не поняла этого необыкновенного человека, вдруг подумала Эмма. Он прошел через такие испытания, которые даже трудно представить: уход и предательство любимой женщины, потеря дела, которому отдал столько сил, богатства и вот теперь Мэгги… Впрочем, все это уже прошлое. А настоящее – ее любовь к нему.

– Эмма, о чем ты думаешь? – спросил Брент, не отрывая руки от ее подбородка.

– Я думаю о том, что такой, как ты, – редкость, – взволнованно ответила она.

Брент наклонился к ней, их взгляды встретились, и они долго смотрели друг другу в глаза, словно вели очень важный разговор без слов.

– Больше ничего не случилось?

Эмма проглотила комок, подступивший к горлу.

– Я тоже очень рада, что ты поселился по соседству с тетей Мэгги и стал ее другом.

Они так и не отрывали глаз друг от друга.

– Больше ничего? – Его губы оказались совсем близко от ее.

Эмма закрыла глаза, не сомневаясь, что он уже все прочитал в ее взгляде.

– Я тебя люблю, – прошептала она и коснулась губами его губ.

Брент поцеловал ее, и Эмма вздохнула, словно вернулась домой после долгого отсутствия. Страстное желание охватило ее. Она обняла его за шею, с наслаждением отдаваясь во власть его сильного тела.

– Это правда? Ты меня любишь?!

Эмма внимательно посмотрела на горящие нетерпением глаза Брента, понимая, что именно сейчас определяет свою судьбу.

– Да, – тихо проговорила она. – Да, – кашлянув, повторила она, стараясь произнести свое «да» как можно тверже, чтобы у него не осталось и тени сомнения. – Я люблю тебя. И мне надо кое-что тебе сказать.

Она хотела наконец признаться ему в своей лжи.

– Ах, Эмма, я…

Неожиданно зазвонил телефон, и тотчас же раздался свисток, похожий на паровозный, который Эмма уже однажды слышала. Прежде чем она сообразила, в чем дело, Брент усадил ее на кушетку и вскочил на ноги, громко проклиная свою судьбу.

– Мне надо ехать, – с досадой проговорил он, приглаживая растрепавшиеся волосы.

Телефон зазвонил опять.

– Взять трубку? – спросила Эмма.

– Нет. – Он оглянулся в поисках ключей. – Не надо.

– Но он звонит.

– Слышу… Черт! Где же ключи? Надо идти… Опять гудок.

– Это поезд? – спросила Эмма, возвращаясь к реальности, и тотчас погрустнела. – В Уэбстере не останавливаются поезда.

– Нет. Где-то пожар. Я же добровольный пожарник. В таких случаях всегда звонит телефон.

Брент полез в карман и, обнаружив ключ, издал торжествующий клич.

– Не забудь, на чем мы остановились, ладно? – Он наклонился и поцеловал ее.

– Ладно. – Она встала. Губы у нее дрожали, а глаза сверкали, как звезды. – Ты недолго?

Брент был уже возле двери. Он оглянулся.

– Постараюсь побыстрее.

И исчез.

Через несколько секунд Эмма услышала рев мотора и вздохнула. Несомненно, она любит его. Тогда чего же она боится? Вот уж дура, так дура! Теперь все будет иначе…

Не сомневаясь, что он приедет к ней, едва покончит с пожаром, Эмма взяла альбом и отправилась к себе, желая предстать перед ним во всей красе. Она приняла душ, уложила волосы, подкрасилась и надела платье, которое сшила себе в Сенегале, – светло-зеленое, с открытыми плечами и широкой юбкой, колыхавшейся вокруг колен. Потом Эмма приготовила обед и посмотрела на часы, не зная, хватит ли ей времени съездить за бутылкой вина, как вдруг в дверь позвонили.

Сияя от радости, она бросилась открывать. На пороге стоял Дэниел собственной персоной.

10

– Здравствуй, дорогая. Не пригласишь меня войти?

Эмма не могла даже взять в толк, что он говорит. Глаза у нее были широко раскрыты, но если бы она не держалась за дверь, вполне возможно, упала бы без чувств.

– Дэниел?

Он обнял ее за талию и чмокнул в щеку, после чего Эмма мгновенно пришла в себя и вывернулась из его объятий.

– В чем дело, Эмма? – спросил он, нахмурившись.

У нее не было сил даже изобразить улыбку.

– Ты меня очень удивил. Почему ты не сообщил о своем приезде?

Дэниел огляделся.