Не герои - [17]

— А что надо?

— Я прошёлся вдоль рядов холодильников.

— Да не особо много, но сложное всё.

— Чего-нибудь от девственницы не требуется? — поиронизировал он.

— А есть?

— Привезли одну с утра. Семнадцать лет, и целка, что для Земли Горя удивительно.

— Значит, не изнасиловали?

— Да нет. Случайно под раздачу попала вчера, шайка малолетних упырей шутки ради скинула её с моста над железной дорогой. Перелом шеи — и готово. Вот в пятом ящике лежит, отдыхает. Сама детдомовская, родни нет, так что потрошить можно невозбранно. Только сам, ты следов не оставляешь.

— Действительно упыри. И импотенты походу, — я подошёл к указанному ящику и открыл его. — На самом деле, от девственницы не так уж и много надо…И девка красивая, ну не страшная… Блядь!

— Нихрена. Проверил — целка.

— Да она живая!

— Что?!

Гарри подошёл к трупу, пощупал руку, шею.

— Пульса нет, — поднёс руку ко рту. — И дыхания тоже.

— Но душа-то в теле! А прошло уже…

— Пять часов.

— Именно. Душа отделяется через час после смерти. Здесь она на месте. Значит, девица жива, только…

Я внимательно всмотрелся в тело мнимой покойницы. Жизненные процессы заморожены, всё очень похоже на то, что я сделал с Ириной, готовя её к жизни зомби. Почти, но не то, — как говорил учитель.

— И что это всё значит? — Спросил Гарри.

— Это всё означает, что на моей территории завёлся конкурент. Но вот в чём проблема…

Я провёл рукой над телом. Девчонка, кстати, симпатичная: волосы рыжеватые, слегка вьются, кожа белая… нет, не потому, что девочка в холодильнике лежала, — от природы такая. Вообще, чем-то напоминает анимешную красотку. Жаль, глаза закрыты, но я более чем уверен, что они большие и зелёные. Ничего, красавица, считай, тебе повезло. Успеешь ещё мерзостей насмотреться своими наивными глазищами. Добрый дядя-некромант тебе в этом поможет. Ладно, это всё лирика, надо переходить к конкретике, а то наш мортус тут стоит ушами хлопает.

— То, что с ней сделали, похоже на подготовку к зомбированию. В кровь попал специальный яд, который делает живого человека похожим на труп. Но вот приготовлен он весьма халтурно.

— То есть? — Гарри снял с себя очки и протёр их. Волновался. Тут холодно и сухо, с чего бы стёклам запотеть?

— Яд, который мы даём жертве, должен настаиваться в чаше из черепа либо алкоголика, либо наркомана. У меня такая есть. От учителя осталась. Хорошая вещь, раритетная. Говорят, Никанор какого-то известного литератора, сидевшего на морфине, на голову укоротил. Когда тот от наркоты умер. А вот это варево, скорее всего, готовилось в обычной кастрюле. Ну и собачья кровь вообще не нужна. Надо только каплю своей кровушки, и это не для впадения в состояние псевдосмерти. Это для подготовки к подчинению, уже после того, как поднимаешь тело.

Гарри слушал меня, раскрыв рот. Не каждый день вот так вот услышишь от некроманта о тонкостях его работы.

— Значит, это не конкурент. Это кто-то нахватавшийся знаний из разных источников, но имеющий силу. Потому яд и сработал почти как надо. Если бы этот кто-то всё сделал правильно, то я не смог бы её пробудить раньше положенного срока.

— А сейчас можешь?

— Да. Только подожди пару минут.

Я позвонил Марселлинн и попросил меня срочно забрать. Та поворчала, вспомнив моё обещание самому выбираться, но пообещала через пять минут быть.

— Действуем так. Я сейчас пробуждаю нашу спящую красавицу, быстро захлопываю холодильник и сваливаю с Марселинн. Ты ждёшь, пока проснувшаяся девица не начнёт истерить, орать, стучать, потом её освобождаешь. А, и вот что. Как только буча утихнет, собери-ка мне чутка печёночки, только не алкоголика: здоровая печень нужна; глазное яблоко, это по возможности, пофиг, от кого, три фаланги пальца и спинной мозг, сколько добудешь, и зубы, желательно молочные, но если детей не привозили, пойдут просто здоровые.

— Ага. А что с конкурентом делать будем?

— Выясни, кто её живую в холодильник отправил. Это или из мортусов кто-то, или из врачей. Потом мне скажешь, я пообщаюсь. Любители мне тут нахрен не нужны.

Из стены появилась Марселлинн.

— Дорогая! — сказал я ей пафосно. — Помни, что я люблю только тебя!

И сказав это, я быстро пробормотал: Эт ревертере. После чего поцеловал в губы «мёртвую» девушку.

— Как в сказке! — выдохнули эти два обормота. Я косо посмотрел на них и задвинул ящик с медленно оживающим телом обратно. Что-то странное почудилось мне в нём, но времени выяснять не было. После чего мы с Марселлинн покинули помещение.

— Любимая, у меня к тебе вопрос. Когда, наконец, у нас дома закончится этот грёбанный ремонт?

— Подожди дня три, — проворчала она. — Ты знаешь, сколько лет этому дому и сколько лет его не ремонтировали?

— Да с шестидесятых в нём никто не жил, после того как сбежавшие зэки вырезали семью местного литератора. Дом же построили в начале двадцатого века.

— Вот. Так что не задавай тупых вопросов и вообще заткни пасть, и проверь, много ли там насосала эта шалава.

Я только усмехнулся про себя. Женщины. Что с них возьмёшь. Закурил и медленным шагом пошёл к остановке, чтобы ехать к центру. У Лизы на её новой работе перерыв ещё через два часа, можно было не спешить. Мы решили встретиться лично, чтобы не палить каналы связи: за новенькой могут приглядывать. Я же мог замаскировать нашу встречу так, что посторонний наблюдатель видел бы только девушку, обедающую в одиночестве.