Не дрогнет рука - [73]

Я снял трубку и вызвал междугородную телефонную станцию. Как обычно, меня соединили с Каменском очень быстро. К телефону, по счастью, подошла сама Ирина. Я сразу узнал ее напоминающий журчание ручья голос.

— Это вы, Дима?! — к моему удивлению, радостно воскликнула Ирина. — Я только что о вас думала. Вы не скоро будете в Каменске?

— Возможно, через несколько дней я приеду, — быстро ответил я, взволнованный ее вопросом.

— Через несколько дней? — переспросила она, и в ее голосе послышалось уныние.

— Может быть, дня через два-три, не больше. При нашей работе трудно назначать сроки.

Она промолчала. Я представил себе ее озабоченное лицо, печальные глаза.

Я понимал, что раз она собиралась обратиться ко мне, то, значит, ее к этому принудили серьезные обстоятельства.

Чтобы убедиться, так ли это, я спросил:

— А вам нужно, чтобы я приехал скорей?

— Очень нужно! — как-то по-детски вырвалось у нее. — Мне крайне необходимо посоветоваться с вами.

Слова эти прозвучали как отчаянный призыв о помощи, и я готов был, вместо того чтобы спешить в Озерное, кинуться сломя голову в Каменск. Но это заняло бы минимум трое суток, а работа не допускала-таких отлучек. Однако и отказать Ирине в помощи я не мог. К тому же (хоть об этом мне было тяжело думать) я был обязан повидать Ирину.

В этот момент я явственно услышал в телефонную трубку звук дверного звонка. Видимо, кто-то пришел к Роевым, и разговор наш мог сейчас оборваться.

— Ну что же… — донеслись до меня слова Ирины, которая, наверное, расценила мое минутное молчание, как отказ. — Раз вы не можете…

— Погодите! — крикнул я. — Слушайте внимательно: если вам очень нужно видеть меня, это легко устроить. Я еду сейчас в сторону Каменска на станцию Озерная, но могу проехать и дальше, хотя бы до станции Каракуш, и подождать вас там. А вы сегодня в десять вечера сядете на последний пригородный поезд и приедете в Каракуш. Там мы с вами и поговорим. Я постараюсь сделать все, чтобы уладить ваши неприятности. Возвратиться в Каменск вы сможете утром с шестичасовым поездом. Поговорите с няней, скажите ей, зачем вы едете, и она устроит так, что никто в доме не будет знать, что вы отлучились.

Звонок в прихожей Роевых прозвучал еще более настойчиво. Кто-то явно злился, что ему не открывают так долго. Может быть, это и заставило Ирину так быстро решиться на ответ.

— Хорошо! — сказала она. — Я обязательно приеду. Только ждите меня. — И я услышал звук опускаемой на рычаг трубки.

Появление Нефедова вывело меня из задумчивости.

— Куда ты запропал? — сердито спросил он, входя к кабинет. — Я обзвонил все телефоны, разыскивал тебя Ездил даже на вокзал, думая, что ты удрал, даже не простившись со старыми приятелями. Только потом уже я понял, что это ты с Галей столько времени прощаешься.

— Причем тут Галя?

— Как причем? Мне ее до зарезу нужно было, а ее нигде нет.

— Она в райком с утра должна была пойти.

— И в райком звонил только что, нету ее там. Уж лучше сознайся, где ты ее оставил?

— Да не валяй дурака! Надоело, право. У нас с ней вовсе не такие отношения…

— И очень плохо, что не такие! Нужно быть форменным идиотом, чтобы, будучи холостым бобылем, как ты, пройти мимо такой дивчины. Если бы у меня не было моей Марии, которую я ни с кем не сравню, я бы женился только на Гале.

— Прежде всего, она за тебя не пошла бы…

— Как-нибудь уж уговорил бы… Но слушай, Дмитрий, — уже совершенно серьезно сказал Нефедов, — неужели ты и действительно не питаешь к Гале никаких чувств?

Это был вопрос, на который я даже сам себе не мог дать ясного ответа, поэтому я только невнятно промямлил, что с Галей мы были лишь добрыми друзьями, а дружить можно и живя в разных городах. Нефедов с сомнением пожал плечами и больше не досаждал мне подобными вопросами.

На прощание мы с ним обнялись.

— Позвони, когда устроишься с работой, — сказал он. — Писем, конечно, от тебя не дождешься, да я и сам терпеть не могу писать, но мне не хотелось бы терять тебя из виду. Я к тебе привык, и работать с тобой было хорошо. Котелок у тебя варит неплохо.

Он хотел поехать со мной на вокзал, но я постарался отговорить его, и он понял, что там могут быть другие, более интересные, чем он, провожатые.

— Ага! Значит, не все еще потеряно? — захохотал он и снова по-медвежьи крепко облапил меня.

На станцию я приехал вовремя. Оставив чемоданы в машине, прошелся по почти пустому перрону, заглянул в зал ожидания, но Гали нигде не нашел. «Еще рано!» — успокоил я себя и отправился сдавать вещи в багаж. Пришлось долго ожидать, пока дойдет моя очередь. Приемщик, точно задавшись целью испытать мои нервы, еле шевелился.

— Успеете еще, — успокоил он меня, видя, что я поглядываю на часы, — поезд целых семь минут стоит.

Я едва не сказал ему, что черепаха и та живей бы поворачивалась на его месте.

Подошел поезд. Все бросились к вагонам. Один я метался по перрону, вглядываясь в каждую женскую фигуру.

«В чем дело? — с нарастающим беспокойством спрашивал я себя. — Почему она не пришла? Оттого ли, что не захотела больше меня видеть или что-то ее задержало? А вдруг с нею что-нибудь приключилось там, в лесу? Ведь Нефедов говорил, что ее не было ни в райкоме, ни на работе».