Не дай ему уйти - [7]

Ольга хочет сказать, что у Стаса явно выраженный tipo criminale – преступный тип. На самом деле это далеко не так. Правда, доктор Оттоленги что-то писал об асимметрии носовых отверстий – ноздри у Стаса действительно разные, и будто бы такого рода асимметрия наблюдается весьма редко у нормальных людей, между тем как у преступников он находил ее в тридцати шести случаях из ста. Но ведь не в ста же из ста. Да, у Стаса несколько больше обычного развиты надбровные дуги и нижняя челюсть тяжеловата, квадратна и выдается вперед. Будто бы это есть признаки прирожденного преступника. А на самом деле это говорит о его сексуальности. Старый комедиант Ломброзо как нельзя лучше сам подходил под все свои критерии.

Но если быть честной, надо признать, что сестра Стаса была сумасшедшей и дважды пыталась покончить с собой, пока в возрасте двадцати лет не умерла от непонятной болезни. И отец его престранный человек, Стас об этом много рассказывал. Но признаков дурной наследственности и вырождения, свойственных преступникам, у Стаса нет. Ну разве что болезненная чувствительность к климатическому фактору и атмосферным колебаниям. Но так сейчас у многих. Это не в счет. Ольга утверждает, что форма Стасовой головы совершенно сходна с головой Игнатия Лойолы и с головой Сантьяго, итальянского анархиста, повешенного в XIX веке за какие-то зверства. Но Ольга лучше бы на себя посмотрела, а то получается по библейской пословице: в своем глазу бревна не чует.

Вот допустим, Ольга шутит про сегодняшний секс под душем, а у Саши сердце замирает от неподдельного ужаса. Начать с того, что у нее косой череп. Сейчас, правда, это незаметно. А косой он из-за того, что, будучи младенцем, Оля по причине врожденной мышечной кривошеи всегда держала головку повернутой на одну сторону. А может быть, головка изначально была косой? Трудно сказать, только это серьезный признак вырождения. По наблюдениям того же Ломброзо, у сорока процентов преступниц косые черепа.

Зато лоб и нижняя челюсть у Ольги нормальные, хотя скулы немного выдающиеся. А выдающиеся скулы, по мнению Ломброзо, встречались в двадцати процентах случаев у преступниц и в сорока процентах у проституток. Опять же не сто из ста. Но за Ольгой все равно нужен глаз да глаз.

И последнее – татуировки. Сейчас они просто модны, делают их практически все. И наличие тату ни о чем не говорит. Но вот некий исследователь Берг установил еще до появления моды, что из восьмисот четырех проституток-датчанок оказалось семьсот девяносто шесть татуированных. Тогда как просто женщины-преступницы имели тату только в двух процентах. Неприятная статистика, если учесть болезненное стремление Ольги украшать подобным образом себя в самых интимных местах…

На террасе Стас энергично закивал – начал прощаться. Саша села на кровать и завернулась в халат. Закончив говорить, Стас вступил в спальню. Он отложил телефон на подоконник, вынул из-под мышки букет и грациозно двинулся к Саше. Он шел к ней против света, в ореоле сияния, изящно, немного, правда, галантерейно. Сейчас ему можно было дать от силы двадцать три года. Картинный красавчик, недаром многие девушки Губернского города сходили по нему с ума. Он подошел к сидящей Саше, осторожно положил ей на колени роскошный букет черный голландских роз, бережно взял ее лицо в свои большие теплые руки и поцеловал. Стас любил Сашу. Он тихо поцеловал ее вначале в левый глаз, потом в кончик носа, а уж потом в раскрытые губы. Саша почувствовала, как страстно Стас захотел ее. Но в комнате рядом была Ольга. Саша и сама почувствовала к Стасу влечение. Она обвила рукой его шею. Теперь Стаса излучал невероятно возбуждающие флюиды.

В тишине августовского утра раздался какой-то далекий стрекот.

– Все! Слышите?! – Стас вдруг выпрямился и замер. – Летят уже…

Саша невольно прислушалась. Стрекотание нарастало, и вскоре низко над лесом показались три серебряных вертолета. Издали они выглядели полупрозрачными ядовитыми стрекозами.

– Это полицейские вертолеты Robinson-R44! – взбудораженно прокомментировал Стас, перекрикивая быстро нарастающий гул. – Пошли!

Стрекотание превратилось в ураганный вой. По саду побежали волны шквалистого ветра. Вертолеты, описав дугу над домом, приземлились сразу за садом на бетонной площадке.

– Летим! – Стас рванулся к выходу из спальни. – Сашенька, ты с нами? Или на машине хочешь?

– Стас, но ты ведь знаешь… – Она запнулась. – Знаешь, что беременным нельзя летать.

Его понимающий взгляд скользнул по Сашиной фигуре.

– Оль, пошли скорей. – Стас грустно поглядел на Сашу. – Саш, ты не тяни. Тебе дольше ехать. Выходи уже. Ольга, в путь!

Ольга нерешительно поднялась с постели и затушила окурок.

– Мам, может, мне тоже с тобой? На машине?

– Как хочешь.

Саша вдруг вошла в ступор.

– Через двадцать минут будем на месте.

Ольга неуверенно двинулась с ним.

В семидесяти километрах отсюда, к западу, в заповедном краю, у Круглого озера, все было подготовлено для начала грандиозного праздника. Высокий берег озера превратили в ресторан с открытой эстрадой-ракушкой – на ней будут выступать лучшие артисты из Москвы. А само озеро на это время станет громадным бассейном, в котором пройдут соревнования по синхронному плаванию между лучшими коллективами страны и конкурс «Мисс Губернский город-99». Мэр прибудет на праздник по воздуху.