Не было бы счастья... - [8]

— Спасибо, Ольга Андреевна, я вам очень благодарна, вы меня так выручили, — с теплым чувством откликнулась я.

— Не за что, Мариночка, и можешь не спешить, мы с Катей найдем, чем себя занять. До встречи, милая. — И она повесила трубку.

«Спасибо, Господи, за то, что мне везет на хороших людей!» — мысленно поблагодарила я. После разговора с Ольгой Андреевной от сердца отлегло, и я уже спокойней направилась к остановке.

2

Не рассказать об Ольге Андреевне было бы просто несправедливо. Во-первых, потому что она была моей соседкой и принимала в нашей с Катей жизни заметное участие, и во-вторых, сама по себе являлась уникальным человеком. В свои семьдесят лет она превосходно выглядела и была очень деятельна.

В наш город она приехала с мужем сразу после войны. Ольге Андреевне тогда едва исполнилось двадцать лет. Детей у них не было, и Ольга Андреевна, преподавая в Калининградском университете на кафедре иностранных языков, всю свою нерастраченную любовь отдавала студентам.

Маленькая, беленькая, всегда с аккуратной стрижкой, с походкой по-молодому бодрой и энергичной, она и в своем нынешнем возрасте продолжала вести не менее активную жизнь; читала лекции, писала статьи, постоянно с кем-то встречалась.

К Кате она относилась как к своей внучке — уже за одно это я любила ее, и вообще была замечательным человеком: добрым, мудрым и никогда, ни при каких обстоятельствах не теряющим чувство юмора. И хотя я старалась не злоупотреблять ее добротой и вниманием, но, когда Ольга Андреевна приглашала Катю к себе, я отпускала ее с удовольствием: влияние такого человека не могло пройти для ребенка бесследно. Катя ее обожала.

Вот такая у меня была замечательная соседка, я и сама лишний раз была счастлива с ней поговорить, но больше послушать, поскольку получала от этого не только эстетическое наслаждение, но и начинала по-другому воспринимать жизнь — легче, радостней и с большим интересом.

Мысли об Ольге Андреевне немного отвлекли меня, но ненадолго. Как шторм со дна моря поднимает и крутит песок, так и сегодняшний день со всеми его событиями многое всколыхнул в моей душе, заставив вспомнить прошлое и задуматься о будущем. И, прежде всего, о своей ответственности перед дочерью. Меня всегда мучили вопросы: удастся ли правильно воспитать ее? Смогу ли подготовить своего ребенка к взрослой самостоятельной жизни или она вырастет такой же беспомощной и неприспособленной, как я? Неужели я на самом деле настолько бестолковый и бесполезный человек, как думает моя мама... Да и водитель, пожалуй, не лучшего обо мне мнения, правда, у него есть для этого все основания. Размышляя так, я вновь преисполнилась решимости доказать обратное. «Я смогу, у меня все получится, — уговаривала и приободряла себя я. — Я должна, просто обязана стать сильной». Ведь, если разобраться, в целом у меня все хорошо. Вот только найду работу, и тогда все вообще станет замечательно. И я не одна: у меня ребенок, бабушка, дедушка, друзья, всегда готовые помочь, хорошие соседи, в конце концов, квартира, которая мне очень нравится и дорога как память о любимом отце. Здесь я всегда незримо чувствую его присутствие и поддержку.

Когда-то мы жили в большой трехкомнатной квартире. Папа был главным конструктором на одном из местных заводов. Мама работала в банковской системе. Детство мое было, что называется, безоблачным. Родители не испытывали материальных затруднений, и я имела все, что требуется ребенку, но главное — родительскую любовь.

А вот их собственная личная жизнь не сложилась. Не знаю, ценой каких усилий, но им удавалось скрывать от меня свои истинные отношения. И только к двенадцати-тринадцати годам я стала замечать, что между ними что-то не ладится. Я взрослела и кое-что начинала понимать. Как я тогда переживала, как старалась сблизить их... Но все напрасно. Я тщательно скрывала свои переживания, втайне надеясь, что ошибаюсь и в один прекрасный день все изменится и станет таким, как в детстве. Но увы! Этого не произошло. Я поступила в Ленинградский политехнический институт и еще не успела закончить первый курс, как мои родители развелись. Я так и не узнала, что привело к окончательному разрыву, но никогда не спрашивала об этом. Их развод оборвал последнюю ниточку, связывающую меня с детством. Но я смирилась, теперь сделать это было проще — у меня появилась собственная, отдельная от родителей жизнь.

Они разменяли общую квартиру, и, приезжая на каникулы, я попеременно жила у каждого из них. Папина квартира мне нравилась больше, хотя была меньше и не такой удобной, как у мамы. Она находилась в двухэтажном особняке еще немецкой постройки, немного облупившемся, но не утратившем своей прелести, с большими арочными окнами и ложными балкончиками, украшенными искусными коваными решетками. Он стоял на тихой улочке под сенью вековых каштанов и лип, утопая по самую крышу в огромных кустах сирени. Я влюбилась в эту улицу, в этот дом с первого взгляда. Мамина же квартира находилась в районе новостроек, на пятом этаже одиннадцатиэтажного дома со всеми современными удобствами. Я чувствовала себя там как в муравейнике.