Не будите в кошке зверя! Последствия бури - [63]

Я только всхлипнула, прекрасно зная, что хотел сказать старший брат Орина и Тарена. Но легче от этого знания не становилось. Абсолютно.

Леар окинул меня хмурым взглядом, тяжело вздохнул, после чего мягко провел рукой по моим волосам. От него веяло ровным теплом, которое пушистым котенком сворачивалось под сердцем, заживляя разбередившие сердце раны.

— Чему в первую очередь учил нас Анрил? — когда я немного упокоилась, тихо произнес волк, не сводя с меня светло-зеленых глаз.

— Повиноваться вожаку.

— А ты что делала? — немного устало произнес одиночка, пересадив меня к себе на колени, — Неужели ты думала, что после этого он пойдет против её воли?

Все как в детские годы. Тогда Леар тоже не раз садил меня к себе на колени, когда мы вместе пыталась решить очередную проблему, поставленную перед нами учителем. Такой жест всегда успокаивал меня, вселяя надежду на то, что мы сможем справиться с любой задачей.

Но тогда вместе с нами были и Тарен с Орином, которые всегда наблюдали за нами с лукавой усмешкой, понять которую мы с другом не могли. Или не хотели, что больше похоже на правду.

— Но мы ведь правы! — упрямо мотнула я головой, не желая признавать правоту Анрила. Потому что была уверена в том, что и он, и вожак поступали неправильно.

Под пристальным взглядом друга я смутилась, виновато опустив глаза.

— Разве нет? — уже тише спросила я, чувствуя себя неловко после непроизвольной вспышки ярости. Леар прав, не стоит так бурно выражать свои чувства.

— Да, — неожиданно для меня согласился волк. Заметив мое удивление, он грустно улыбнулся, — Но мы мыслим как Д'аркв'ир. А нужно — как одиночки.

— Я не понимаю. Что плохого в том, что мы ведем себя, как другие волки?

— Ничего. Просто это нарушает сложившееся каноны нашей жизни. Одиночки всегда держались на расстоянии от других стай, несмотря на все старания Виссариона объединить нас. Так было всегда, и вожак хочет, чтоб так продолжалось и дальше. Но она не учла только одного, — в светлых глазах волка на мгновение отразились рассекавшие небо молнии, — Полностью оградить новые поколения от влияния Д'аркв'ир невозможно. Хочет она этого или нет, но кровь у всех волков одна, и она начинает пробуждаться у молодых одиночек, вытесняя все нравоучения старших. Мы начинаем делать только то, что сами считаем нужным, не оглядываясь на мнение учителей, — здесь он криво усмехнулся, обняв меня крепче, — Дурной пример заразителен, как сказала вожак после твоего ухода…

Больше мы не говорили. Только сидели на полу и молча слушали убаюкивающую песню дождя, изредка прерываемую могучими раскатами грома. Леар крепко обнимал меня, изредка рассеянно проводя рукой по непослушным волосам. Я же прижалась щекой к его груди, пытаясь уберечь крохи тепла, уютным клубочком свернувшиеся у меня сердцем. Казалось, будто они без особых усилий разжимают острые когти дурного предчувствия, боли и разочарования, мертвой хваткой вцепившиеся в беззащитную жертву.

И лишь на рассвете, когда друг покидал мою комнату, я тихо спросила:

— И что нам делать?

Леар замер в дверях, не сводя с меня странного взгляда. Я стояла всего в полушаге от него и чувствовала его замешательство. Он будто решал, стоит посвящать меня в свои планы или нет. В том, что он что-то уже придумал и собирался воплотить это в жизнь, я не сомневалась.

После нескольких мгновений тяжелого молчания волк улыбнулся, ласково проведя рукой по моей щеке.

— Жить, Ади. Жить так, как посчитаем нужным мы, — тихо произнес он, отстраняясь и делая шаг за порог, — Но это будет потом. Сейчас у нас другая цель. Выжить любой ценой, уничтожить псов и защитить то, что так нам дорого…

В ту ночь мой мир покрылся глубокими трещинами, и не хватало всего лишь одного удара, чтобы разнести его вдребезги. Даже слова Леара не смогли заживить все раны, которые нанесло мне предательство учителя. А его поступок я воспринимала только так, кто б и что б там не говорил. И только понимание в глазах друга и его братьев придавало сил.

Я была не одна. И больше никогда не буду одной.

Но, к несчастью для меня, решающий удар не заставил себя долго ждать.

Приказ действовать мы получили даже быстрее, чем ожидали. Уже через несколько дней вожак приказала Анрилу разбить всех одиночек на группы и, назначив старшего, закрепить за определенной территорией Рассветного леса. И когда мы почти закончили обход, приближаясь к клану рысей, я была уверена, что волк оставит меня рядом с собой.

Но ошиблась. Когда мы добрались до рысей и Зар встретил нас на границе, учитель беспристрастно сказал, что я остаюсь здесь. Это было настолько неожиданно, что я и слова не смогла ему сказать. Лишь с тоской и болью смотрела, как он уходит, взяв с собой оставшихся волков.

Это было последней каплей. Леар, который сопровождал нас тогда, был единственным, кто в тот момент понял мои чувства, всего лишь взглянув в глаза. Он в последний раз обнял меня на прощание, надев на шею собственноручно сделанный защитный амулет. Попросив не снимать его до нашей следующей встречи, друг ободряюще взъерошил мои волосы и направился за учителем.

Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за Заром, который отныне был моим командиром. И тогда я четко поняла, что моего мира, в котором главной ценностью волка была свобода выбора, и в котором твой голос хоть что-то значил, больше не существует. Есть война, есть ждущая тебя за поворотом смерть и приказ выжить любой ценой, хоть смысл прошлой жизни утерян, а в новой — ещё не найден.