Не буди во мне зверя - [38]

Не знаю. Я действовала по наитию.

Я не понимала, зачем это делаю.

Может быть, при непосредственном контакте с большим количеством экстрасенсов я подцепила от них что-то вроде ясновидения? Или посаженный на мое плечо «ангел-хранитель» нашептал мне что-то на ушко?

Вдруг раздался сигнал тревоги.

До этого момента я никогда его не слышала и не подозревала о наличии в кабинете какой-то сигнализации, но по ритмично повторяющимся гудкам и по зажигающейся в том же ритме лампочке на стене моментально догадалась о его предназначении.

Скорее всего это было что-то наподобие экстренной связи или «горячей линии» с охраной и могло означать только одно: на территории центра происходит нечто экстраординарное.

Несколько секунд спустя я услышала приглушенные дубовой дверью вопли Губошлепа в коридоре. Слов разобрать мне не удавалось, но по интонации было понятно, что он, чередуя уговоры с угрозами, заклинает меня открыть дверь его кабинета.

«Значит, сам он этого сделать не может», — поняла я, и что-то вроде крохотной надежды засветилось в моей душе.

Раздался новый взрыв, значительно сильнее первого, потом еще один, а через минуту они уже звучали без перерыва и превратились в настоящую канонаду.

А потом к ним добавились автоматные очереди.

Мое заторможенное сознание тут же вернуло себе былую прыть, и мысли понеслись, опережая друг друга.

«Что это может означать? Бомбардировку? Начало мировой войны? Нападение неизвестных мне врагов Губошлепа? Почему он так хочет попасть в свой кабинет?»

Прекратив уговоры, Губошлеп теперь колотил в дверь чем-то тяжелым, но та даже не вздрагивала при этом.

«Если эти взрывы так или иначе угрожают существованию центра — если бы это было так! — то почему он, вместо того чтобы защищать свое хозяйство с оружием в руках, всеми правдами и неправдами пытается попасть в кабинет?

Чтобы расправиться со мной? Бред. Если это действительно серьезно, то ему сейчас совсем не до меня.

Так что ему тут нужно? Оружие? Секретные документы?»

Мысли скакали как сумасшедшие.

Я понимала только одно: что бы это ни было, нужно сделать все, чтобы он не достиг желаемого, то есть не смог проникнуть ко мне. И я стала баррикадировать дверь с помощью дивана и всей имеющейся в комнате мебели.

В пылу этой работы я и не заметила, когда Губошлеп перестал стучать в дверь, а те гораздо более громкие звуки, которые я еще некоторое время принимала за его удары, оказались выстрелами. Теперь они звучали в коридоре.

Я замерла у двери и затаила дыхание.

Следом за выстрелами до меня донеслись звуки отрывистых команд, звон стекла, истерические женские вопли.

Судя по всему — там шел настоящий бой, а я сидела, замурованная в четырех стенах, не имея права даже выглянуть наружу и теряясь в догадках, что это за неожиданная война и какие силы принимают в ней участие.

Сердце работало у меня, как двигатель внутреннего сгорания, и я чувствовала, как кровь толчками поступает в мои жилы при каждом его ударе.

Я не могла усидеть на месте и металась по комнате, как зверь в клетке.

Проходя там, где еще несколько минут назад стоял диван, я обо что-то споткнулась и растянулась на полу, больно ударившись коленкой.

Чертыхнувшись, я собиралась встать, и только тут поняла, что явилось причиной моего падения. Это была ручка погреба. Во всяком случае, в первую минуту я так подумала.

И тут неожиданная мысль озарила меня: «А не здесь ли находится причина, по которой так хотел попасть сюда Губошлеп? Что же он хранит в этом подвале, что для него важнее собственной безопасности?»

Почему-то мысль о подземном ходе не пришла мне в голову, поэтому когда я поняла, что это на самом деле подземный ход, то это явилось для меня полной неожиданностью.

Я спустилась по ведущей вниз бетонной лестнице и попала в довольно просторный коридор. Света в коридоре не было, и поначалу я приняла его за подвал. Но почувствовав легкий сквозняк, поняла, что коридор не заканчивается тупиком.

А это означало для меня только одно: этот путь мог вести на свободу. И кем бы ни были напавшие на центр — теперь это уже было неважно. Воспользовавшись всеобщей суматохой, я должна была попытаться выбраться за пределы территории центра. Это был шанс.

Тот самый единственный шанс, о котором до сих пор я только мечтала.

ГЛАВА 13

Подземный ход оказался значительно длиннее, чем я могла предположить. Наверняка в нем имелось электрическое освещение, но у меня не было ни времени, ни желания искать выключатель. Поэтому я продвигалась на ощупь, и от этого дорога показалась мне в два раза длиннее.

Местами с потолка капала вода и собиралась на полу в довольно глубокие лужи. Из этого факта я сделала вывод, что прохожу под речкой. В одном месте вода доходила мне до колен.

Но какие это были пустяки по сравнению с тем, что с каждой минутой воздух становился все свежее. А когда я увидела тусклый свет в конце тоннеля, то в первый раз в жизни поняла весь грандиозный смысл этого выражения.

Слезы навернулись мне на глаза, и мне захотелось рвануть туда во весь дух, хотя я и не знала, что ожидает меня на выходе из подземелья.

Ведь могло получиться и так, что я попала бы в какое-нибудь еще более секретное отделение центра и там бы уже наверняка нашла свою смерть.