Не бойся волков - [26]

— Давай ближе к делу! — крикнул Карстен, поглядывая на коробку грильяжа — его собственное подношение.

— Я обошел колодец и сразу же увидел ее! И вот что я вам скажу… — он сглотнул слюну, — это зрелище будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь!

— Да чего увидел-то?! — Карстен сорвался на визг. У Карстена — единственного из них — начала пробиваться щетина над верхней губой, а крылья носа покрылись прыщиками.

— Я увидел труп Халдис Хорн! — нараспев проговорил Канник и с шумом выдохнул воздух — от возбуждения он порой забывал дышать. — Она лежала на спине… прямо на крыльце. Из головы у нее торчала тяпка! Из дыры вытекала мозговая масса, и похожа она была на овсяную кашу. — Его глаза вдруг потускнели.

— А что такое мозговая масса? — прошептал Симон.

— Это и есть мозги! — рассердился Карстен.

— А разве мозги бывают жидкими?

— Ясное дело! Ты небось и не знал, что у тебя в голове суп?

Симон молча тянул за нитку на рубашке, пока не выдернул ее.

— Я однажды видел мозги — в банке. И они были твердые. — В голосе Симона послышались обида и страх от того, что он осмелился возразить таким знатокам. Когда ты самый маленький, тебе непросто приходится.

— Много ты понимаешь! Конечно, они никуда не текли, потому что их законсервировали. Они тогда застывают и превращаются во что-то типа гриба, их даже ножом можно резать! Я по телику видел.

— А что значит законсервировали? — не унимался Симон.

— Заставили затвердеть, — пояснил Карстен, — их обливают специальной жидкостью, и мозги затвердевают. А вот у Канника мозги уже давно как каменные, их и поливать ничем не надо.

— Замолчи! Дай Каннику рассказать! — вмешался Филипп. Если эти двое сцепятся, остальные никогда не узнают, чем все закончилось. В любой момент в комнату могла войти Маргун. Она достаточно хорошо знала их и не надеялась, что они ее послушаются. Поэтому времени у них в обрез, а узнать хочется все подробности.

Канник терпеливо выжидал, украдкой поглядывая на подарки. Про себя он уже решил, что начнет с грильяжа.

— Ее тело уже начало гнить, — проговорил он с особым упором на слове «гнить».

— Чего-о?! — фыркнул Карстен. — Что за бред! Труп начинает разлагаться через несколько дней! А в тот момент Эркки даже убежать не успел, поэтому кончай сказки рассказывать…

— Ты хоть представляешь себе, как там было жарко?! — Канник наклонился вперед, а голос его задрожал от негодования. — На такой жаре трупы начинают гнить через несколько минут!

— Да откуда тебе знать-то?! Вот если сюда явятся полицейские, я у них обязательно спрошу. Но знаешь, Канник, им на тебя наплевать, потому что иначе они уже давно бы заявились.

— Ленсман сказал, что они обязательно придут.

— Это мы еще увидим. Но больше не смей говорить, что труп начал гнить, мы на это не купимся. И я, между прочим, заплатил, чтоб мне рассказали правду.

— Ладно! Самое жуткое могу и пропустить… Все-таки здесь дети… Так вот, из головы у нее торчала тяпка…

— Что за тяпка? — Филипп вновь подал голос.

— Ну такая, для прополки — ею еще картошку окучивают или сорняки выпалывают. На топор похожа, только черенок подлиннее. Вообще-то сработала она тут прямо как топор, голова у Халдис была почти разрублена, а один глаз вывалился и висел на то-о-оненькой жилке, и еще…

Карстен закатил глаза:

— Ты, по-моему, киношек обсмотрелся. Расскажи-ка лучше про Эркки.

— А кто такой Эркки? — спросил Симон. Его привезли сюда издалека, и он пока не успел освоиться.

— Лесной страшилка, — усмехнулся Карстен, расковыривая прыщик, — и ничего ему за это не будет. Его никогда не наказывают. Плюс ко всему он полный псих, а психов всегда оправдывают. Их кладут в больницу, кормят таблетками, а потом опять выпускают, и те вновь идут убивать. А если на него надеть смирительную рубашку, то он сможет насмерть зубами загрызть.

— И его выпустят на свободу? — встревожился Симон.

— Ты чего, тупой? Он уже на свободе. Его еще не нашли!

— И где он сейчас?

— Где-то в лесу.

Симон испуганно посмотрел в окно, на деревья.

— Эркки — сумасшедший. Но сумасшедший — не значит дурак, — глубокомысленно изрек Канник. — Он заметил, что я смотрю на него. И возможно, он станет на меня охотиться. Вообще-то полицейские должны приставить ко мне телохранителей. — Канник беспокойно оглядел слушателей, убедившись, что они осознали всю серьезность положения. Пусть поймут, каково это, когда над тобой нависла подобная опасность… Когда за тобой охотится псих… Хуже вряд ли придумаешь…

— Да ну! Он уж давно смылся отсюда. Ты же сам сказал: он не дурак. А как он выглядел? — поинтересовался Карстен. — Небось весь в крови?

— Он прятался за деревом, — тихо ответил Канник, — он стоял там в такой странной позе… руки обвисли… а уставился он прямо на меня! И глаза у него такие необычные… Мой дядя держит гренландских собак, так вот глаза у них — точь-в-точь как у Эркки. Беловатые такие, как у дохлой рыбы… — Канник вспомнил тот злосчастный миг, когда он стоял возле дома Халдис. Сердце бешено колотилось, он смотрел в лес, на темные деревья и внезапно заметил между стволами какую-то странную фигуру — сперва неподвижную, но потом она нагнулась, и Канник увидел бледное лицо и немигающие глаза. Даже при виде самого дьявола Канник испугался бы меньше. Словно заяц, он, не оглядываясь, побежал вниз по дороге, чуть не выбросив чемоданчик с луком и стрелами.