Не больно, не страшно - [7]

Письмо не было спамом. Пришло оно от кого-то, представившегося Марвином, и содержало единственное предложение: «Есть работа, жду в асе». Сумеречного подтекста не просматривалось.

«Интересно», — подумал Стас. Кто-то его отследил, точнее, похоже, постоянно держал в поле зрения и знал, когда он вышел из тюрьмы, когда задумался о работе, когда зашел в Интернет-кафе… Просто замечательно. Никого с ником Марвин Стас не знал, просмотр заголовков письма средствами гугловской почты предусмотрен не был, так что оставалось только гадать. Кто-то из старых заказчиков? Маловероятно. Это, по меньшей мере, дико — обращаться к только что вернувшемуся из тюрьмы хакеру с предложением нового задания.

А вот откуда он мог знать, что Стасов номерок в системе ICQ окажется жив, и что Стас вспомнит к нему пароль? Стас и сам на это не надеялся. Тем не менее, в «аську» его пустили с первого раза. Никого из старых друзей в онлайне не оказалось, зато некто Марвин появился мгновенно. Поздоровался:

«Привет, Сталкер».

«Ну, привет, коли не шутишь», — отозвался Стас, не удосужившись воткнуть смайлик, поскольку говорил вполне серьезно.

«Ты ведь ищешь работу?»

«А ты кто такой, мил человек?» — Стас мучительно жалел, что с его слабыми способностями и думать нечего попытаться отследить и прощупать этого типа сквозь Сумрак.

«А тебе не все ли равно? Я предлагаю тебе работу, и хорошо за это плачу».

«Много вас тут таких… работодателей»

«Да ну? Пытаешься оправдать свою кличку? Я читал Стругацких», — Марвин снабдил свою реплику ухмыляющимся смайликом.

«Я рад! Поговорим о творчестве Стругацких?»

«Нет, лучше о более приземленных вещах. Есть дело. Мне тебя порекомендовал Рус».

Рус — под этой кличкой в среде «черных следопытов» был известен давнишний знакомый Стаса Руслан Пискарев, член молодежной патриотической организации «Вымпел».

«Не знаю никакого Руса», — Стас оценил ситуацию и решил, что лучше быть поосторожнее.

«Брось, брось. Вы ведь копали вместе? Я бы к нему самому обратился, но он сейчас в тюрьме. За сбыт».

Ни фига себе. Весело. С Русланом они, действительно, несколько раз копали вместе — на Карельском и в районе Синявинских болот. Руслан проводил разведку для своей группы, а Стас иногда привязывался отчасти из любопытства, отчасти из-за желания пережить тот прилив адреналина, который знаком всем «черным копарям», когда кажется, что «все ясно: вот враг, рядом свои, и наше дело правое», и за рахитичными болотными сосенками или на том берегу ручья ясно видишь перемещающихся короткими перебежками фашистских солдат… Трофеи обычно были не очень богатые, официально считалось, что все найденное они сдают в «Вымпел», но, конечно, некоторая мелочь в качестве сувениров, как и у всех «черных следопытов»-любителей, валялась у них дома. У Стаса, например, собралась целая коллекция советских гранат отличного сохрана, которые он аккуратно распиливал, вытряхивал взрывчатое вещество и затем склеивал эпоксидкой. Все думал отнести их в музей Блокады, но все времени не хватало…

Значит, Рус все-таки продавал что-то из леса. Об этом они никогда не разговаривали. Или парня подставили. Но это вряд ли…

«Что замолчал?» — Марвин снова поставил подмигивающий смайлик. — «Значит, Руса все-таки знаешь?»

«Нет».

«Не выдаешь друга, значит? Ну, молодец. А он ведь тебя сдал», — снова ухмылочка.

«Можешь мне это все не говорить, я ничего не знаю».

«Ладно, я шучу, извини, если неудачно. Стас, давай говорить серьезно. Мне нужна твоя помощь. А у тебя есть возможность быстрого и честного заработка, который дал бы тебе время на спокойный поиск работы, а твоей матери — возможность не думать о том, как бы перебиться на мизерную пенсию».

Честного заработка? Честного? Стас подумал о том, какую работу может предложить ему этот тип. Мысль была настолько ужасной, что Стаса передернуло.

«Что молчишь?»

«Музыка тут хорошая, — ответил Стас. — Слушаю».

На самом деле, музыка была омерзительная, из развешанных по стенам колонок, призванным создавать стереофонический эффект, повизгивала Верка Сердючка. Правда, негромко. И на том спасибо.

«Ну, я тебя напугал, — похоже, Марвин пользовался только одним видом смайлика. Или имел обыкновение говорить с насмешливой интонацией. Ни дать ни взять типичный Темный, считающий себя на порядок умнее собеседника. — Вот бы уж не подумал, что ты испугаешься, Сталкер».

«Дурак ты, Марвин, — не сдерживаясь, зло ответил Стас. — Я три года отсидел, вчера только с зоны. Ты сам-то как думаешь — чем меня теперь можно испугать?»

«Ладно, я неудачно пошутил, извини уж. К делу. Все не так страшно, как ты подумал. Я не собираюсь скупать у тебя оружие и затем перепродавать на черном рынке, как ты, наверное, думаешь. Я понимаю. У меня у самого дед Днепр форсировал…»

«Не верю, — подумал Стас. — Не верю ни одному его слову».

«Именно поэтому я сейчас снимаю исторический фильм о Великой Отечественной. Точнее, о Победе», — продолжал Марвин.

«Юбилей уже прошел, — неприязненно заметил Стас. — Можно и расслабиться».

«Этот фильм — государственный заказ. И мне нужны любые свидетельства войны, любые материалы, все, что имеет к этому отношение. Сохран меня не интересует. Исключительно для фильма, могу тебе подтвердить это письменно, при свидетелях, можем, если хочешь, даже контракт заключить. После съемок обязуемся все найденное сдать государству».