Не ангел - [162]

Такого Селия не ожидала, не думала, что их роман, который наконец начался и в который она, точно в омут, бросилась со страхом и непонятной радостью, поглотит ее физически, овладеет ею эмоционально и даже повлияет интеллектуально. Она надеялась, что всегда сумеет сохранить контроль над собой, даже признав, что стала любовницей Себастьяна, что изменила мужу, даже глядя в лицо последствиям, лжи, эмоциональному дискомфорту и постоянному волнению. Но то, чем это реально обернулось для нее, было сродни наваждению, мании: ничто — ни действия, ни мысли, ни чувства — не интересовало ее, если не имело отношения к нему. Будучи в разлуке с Себастьяном, Селия могла думать только о том, когда окажется рядом с ним. Если же они были вместе, время останавливалось, и ничто, кроме этого, не имело значения.

Сексуальная сторона их отношений была просто ошеломляющей и поразила Селию, даже притом, что она всегда, долгие годы, испытывала наслаждение во время физической близости с Оливером. Но в первый раз, когда они с Себастьяном провели в постели долгие дневные часы, она словно оказалась в совершенно другом мире — мире неистового, шокирующего, пронизывающего и трепетного наслаждения. Уже потом Селия с замиранием сердца вспоминала свое тело, точнее, то, что оно совершало, как оно поднималось, повисало, парило над наслаждением, то устремляясь вниз, то взлетая, то ощущая, что вот, вот, сейчас это должно быть, должно прийти, вот сейчас, и все же оставаясь в состоянии выжидать как-то недвижно, боясь шелохнуться, чтобы наслаждение не стало слишком лютым, невыносимым. И когда наконец она вступала — вторгаясь, вламываясь, падая — в это пронзительно-сладкое неистовство, снова и снова, она не вскрикивала, как делала прежде, а оставалась абсолютно беззвучна, сосредоточиваясь на опыте — таком, что ей и не снилось, которого она еще не изведала.

— Тебе хорошо? — нарушив молчание, мягко спросил он позже.

— Да, — сказала она, улыбаясь и открывая глаза, чтобы наконец посмотреть на него, изменившегося, другого, уже не просто человека, которого она желала, которым была озадачена, удивлена, напугана, но кого-то страшно родного и значимого, ставшего таковым благодаря неповторимой силе секса.

— И что же с нами теперь будет? — снова спросил Себастьян, и Селия ответила, что не знает, да ей и не важно — будущее ее не волнует, так же как не волнует прошлое.

Ее заботило только то, что происходило в последний час и в часы, непосредственно предшествовавшие этому, когда они говорили и молчали, спорили и соглашались, одобряли и критиковали, смеялись и чуть не плакали, исполняя весь ритуал еще предстоявших тогда любовных отношений, пока ждать стало невмоготу, и они не увели друг друга наверх в спальню.

Жаль, что в конце концов в этот сказочный день вторглась грубая реальность. Селия неохотно оделась, спустилась вниз и вышла на улицу к его машине. Себастьян повез ее в Свисс-Коттедж, а там она взяла такси и поехала назад, но не в «Литтонс», а домой, сочиняя на ходу запутанную историю о не явившемся на встречу авторе, разъяренном агенте, пропавших гранках и плохой работе транспорта. В результате все это не понадобилось: Оливер был на конференции, потом обедал с другим издателем и вернулся домой, возбужденный решением об учреждении премии за литературное мастерство.

Селия, притворившись, что спала, тогда как на самом деле просто лежала в темноте, мыслями и чувствами восторженно перебирая события этого необыкновенного дня, привстала в постели, приветливо улыбаясь и изображая глубокий интерес. Оливер, приятно удивленный такой реакцией, поблагодарил жену и отправился спать. И Селия почти поверила в старую излюбленную ложь прелюбодеев о том, что счастье на стороне не повредит ее супружеству, даже, наоборот, пойдет на пользу.

Селия так и не призналась Себастьяну, что любит его. Это казалось ей окончательным предательством по отношению к Оливеру, крайней неверностью. До тех пор пока она не сказала самой себе, что любит Себастьяна, она — по крайней мере, эмоционально — чувствовала себя в безопасности.

Идею, чтобы Джилл открыла свою студию, подал Себастьян.

— Ты сможешь давать ей огромное количество заказов, и, кроме того, она будет брать еще и другие. В «Макмиллане» о ней очень высокого мнения. Такое решение для нее гораздо лучше, нежели оставаться у твоего мужа: они же будут бешено раздражать друг друга.

Селия пригласила Джилл пообедать и передала ей это предложение.

— Я гарантирую вам на первый год достаточно заказов, чтобы с лихвой покрыть ваши расходы. Для начала будет кое-какая работа по «Меридиану», рождественские открытки и тому подобное. Кроме того, я сейчас занята биографией королевы Анны и ужасно хочу, чтобы вы приняли участие в этом проекте…

Себастьян успокоил Селию относительно военной серии Джека:

— Возможно, она провалится, но, если это доставляет удовольствие Оливеру и избавляет тебя от его нареканий, какая тебе разница?

— Есть разница, Себастьян. «Литтонс» может потерять на этом кучу денег.

— Ну… может. А может, и нет. Издание книг, по-моему, как азартная игра. Вообще-то, меня удивляет, что ты против проекта Джека. Мне казалось, что ты хорошо относилась к этому парню.