Назови меня своей - [6]

— Рамиро не захотел воспользоваться презервативом.

Мэган и Терри обменялись удивленными взглядами.

— В самом деле? Почему?

— Потому что, видите ли, это не в его правилах. Он к такому не привык. И среди его знакомых подобное не практикуется. Вот в общих чертах то, что я поняла, потому что по-английски Рамиро изъясняется с трудом.

— Ты еще с ним разговаривала! — хмыкнула Терри. — Нужно было просто дать этому Рамиро резинку и все.

Мэган повернулась к ней.

— Кого ты учишь? Думаю, Мэри так и сделала.

— Правильно, — кивнула та. — Но, как вы думаете, что произошло дальше?

— Что? — быстро спросила Ирма и, затаив дыхание, стала ждать ответа.

— Рамиро дал понять, что ни за какие коврижки не наденет «эту гадость», — глядя на нее, медленно произнесла Мэри. — Он даже прикасаться к презервативу брезговал.

— Дикарь какой-то! — фыркнула Терри. А Мэган изумленно взглянула на Мэри.

— Неужели ты согласилась переспать с ним без резинки?

— Как же! Этого еще недоставало… Конечно, я обожаю секс, но голова еще пока у меня на плечах есть!

— Фу-у… — облегченно выдохнула Мэган. — А я уж было подумала…

Мэри лукаво усмехнулась.

— Напрасно!

— Так чем же все-таки кончилось? — не выдержала Ирма.

— Ничем. Разве я не сказала это с самого начала?

— Да, но… Мэри кивнула.

— Но тебе хотелось услышать подробности, понимаю. — Она перевела взгляд на Мэган и Терри. — Словом, я вручила Рамиро его одежду и выставила за дверь.

— Голого, что ли?

Мэри, Мэган и Терри разом повернулись к Ирме, которая это произнесла, и рассмеялись.

— Ну и фантазии у тебя! — воскликнула Мэри.

Мэган покачала головой.

— Представляю эту картину: голый парень на лестничной площадке с ворохом одежды в руках. Он хотя бы хорош собой? — спросила она Мэри.

Та огорченно прищелкнула языком.

— В том-то и дело! Рамиро восхитителен. Настолько красив, что от него трудно отвести взгляд. Сложен как греческая статуя, но…

— Но проку от этого никакого, потому что парень отказывается предохраняться, — обронила Терри, и все вновь рассмеялись.

Все, кроме Ирмы, которая завистливо вздохнула.

— Все равно ты счастливая, такие приключения тебе выпадают…

Мэган знала, что это еще не все, что Ирма непременно постарается продолжить разговор в надежде выведать еще какие-нибудь детали — относительно интимных органов Рамиро, например. И Мэри станет рассказывать об этом во время перерыва на кофе с булочками, потому что только так можно удовлетворить любопытство Ирмы.

Вот к чему приводит отсутствие любви, с горечью подумала Мэган. Или просто мужской ласки. А ведь в моей жизни сейчас этого тоже нет. Если так пойдет и дальше, не стану ли я, в конце концов такой, как Ирма?

Она представила себя жадно впитывающей рассказы о чужих любовных приключениях, и ей стало нехорошо. Это притом что у Ирмы есть сожитель — у нее же самой нет никого.

В ту же минуту перед внутренним взором Мэган предстал образ загорелого мускулистого Гарри Планкетта. Видение оказалось таким ярким, что она вздрогнула. Ее сердце сладко сжалось, лицо запылало, в ушах возник шум, созданный ускорившимся током крови в жилах.

Из-за этого бархатистого шороха Мэган не услышала, а увидела, как отворилась дверь, впуская посетителя, вернее даже двух: мистера Хасби и его пса — английского бульдога Спайкса.

Оба были неразлучны — где находился мистер Хасби, там же следовало искать Спайкса, и наоборот. Их всюду пускали, даже туда, где вход с животными был запрещен, а в клуб «Боент-шарм» особенно. Во-первых, потому что мистер Хасби являлся старейшим и самым давним членом клуба, а во-вторых, такова была политика отца Мэган, Фреда Стэмма. Тот всю жизнь следовал простому правилу, что клиент всегда прав, и неизменно оставался в выигрыше.

Как известно, у людей состоятельных часто бывают причуды, одной из которых является желание всюду таскать за собой своих питомцев. Для Фреда подобная прихоть являлась законом, поэтому он сделал все возможное, чтобы в его клубе одинаково комфортно чувствовали себя и клиенты, и их любимые животные. Реально это выразилось в том, что Фред фактически устроил отдельный клуб для домашних питомцев, где их мыли, стригли, причесывали, развлекали и даже дрессировали, пока хозяева отдыхали в салонах и в баре или тренировались в гимнастических залах.

Сейчас Фред в связи с пошатнувшимся здоровьем был не у дел, поэтому клубом руководила Мэган, однако ей даже в голову не пришло что-либо менять в отношении любимцев своих клиентов.

— Здравствуйте, мистер Хасби, — бодро произнесла она, сделав несколько шагов навстречу посетителю. Затем наклонившись потрепала бульдога по голове. — Привет, Спайке! Как дела? Идешь сегодня играть в преферанс?

— Как обычно, детка, как обычно… — добродушно прозвучало в ответ.

Разумеется, произнес это не Спайке, а мистер Хасби, хотя, глядя в умные глаза бульдога, вполне можно было допустить, что за долгую собачью жизнь он тоже научился разговаривать и по вечерам, сидя у себя в гостиной, пес и хозяин ведут неспешные разговоры, обсуждая удачные картежные партии, последние политические события, а также прочие интересные темы.

— Проходите, пожалуйста. Мэри займется вами.