Назначенье границ - [11]

На этот раз взрыв проходит не бесшумно: один из советников королевы громко втягивает воздух, архиепископ кашляет, летят со стола бумаги… и если кто-то из присутствующих еще сомневался, что епископ Ангулемский и глава еретиков страны — давние и прочные союзники, то сейчас этот кто-то сомневаться перестал.

А ход замечательный, великий. Во всех отношениях.

Если говорить о военной стороне, то франконцы только что потеряли не меньше сорока тысяч человек… и еще половину от этого потерял Арелат. Это не все, что у них есть, но это много. Достаточно, чтобы Аурелия могла двинуться на восток, не опасаясь удара с севера. Другая такая возможность появится нескоро. Только не отравлено ли яблоко? В Арелате от границы до границы не осталось никого, кроме еретиков. Это не война с чужой армией на своей земле, а с населением на чужой. А население будет драться и за веру, и за жизнь — это известно точно, были случаи проверить. Так стоит ли овчинка выделки? Но что если на эти земли придут не с огнем — придут собратья по вере? А налоги в Аурелии, обычные налоги, ниже, чем у соседей. А северо-запад Арелата до сих пор оплакивает былое величие и порушенную торговлю. Местные жители довольны новой верой, но далеко не всеми новыми порядками. Если подойти к делу разумно, этот кусок можно взять, да не как стратегическое предполье, а совсем. Навсегда.

Но для этого потребуется открыто признать за ересью право на существование. Надолго. На годы.

Но Дижон… но выгода. Но меч коннетабля, который уже столько лет лежит без хозяина — коннетабль де ла Валле умер в ссылке, поговаривают, от разбитого сердца, а его старший сын пошел служить врагам отца и не взял ничего из наследства. А ведь де Немюру не дадут возглавить армию, этого не потерпят ни Толедо, ни Равенна, да и никто не потерпит, нет, командовать должен добрый христианин, а маршал стар, он и жезл уже не поднимет… приз может достаться любому.

— Это замечательная идея, Ваше Высочество, — говорит казначей. И за столом кивают.

Встретились через два часа после окончания совета, открыто — зачем скрываться? Официально с сегодняшнего дня Его Высочество Гастон, герцог де Немюр, и Ее Высочество Урсула — верные слуги короля и лучшие друзья епископа Ангулемского. Беседу вели прямо во дворце, в одном из рабочих кабинетов канцлера. Он специально выбрал жемчужно-серый, чтобы никого не задеть, и теперь только белая отделка на робе принцессы Урсулы позволяла отличить ее от предметов обстановки. Ну и еще то, что предметы обстановки смотрелись несколько более живо. Д'Анже скользнул взглядом по кабинету, сравнивая франконскую принцессу с благонравными молельщицами на шпалерах, скромными весталками, поддерживавшими подсвечники и кроткими пастушками с гобеленов. Тусклая длинноносая женщина в подчеркнуто старомодном чепце на армориканский манер выглядела благонравнее и скромнее.

Оба «хвоста» остались в приемной — сочинять себе новую стратегию поведения. А мы оказывается в союзе с проклятыми ер… вильгельмианами, тьфу, с нашими вильгельмианами, тьфу, мы оказывается всегда с ними союзничали, тьфу, последние три года самое меньшее… тьфу… Что думали сами ер… вильгельмиане, д'Анже даже представлять боялся. И если они все друг друга не поубивают просто от удивления, это будет замечательное начало.

Его Высочество тоже в недоумении, но, как он сам только что заметил, в отличие от прочих жителей столицы, он может себе позволить его выразить. И получить ответ.

Заполошно всплеснул, догоняя звон колокола церкви Святого Эньяна, какой-то из меньших колоколов. Торопясь, стыдливо напомнил всем: третий час, третий час — и поспешно замолк. Епископ Ангулемский слегка поморщился.

— Я попытался бы защитить ваших единоверцев в любом случае, — говорит канцлер. — Наша нынешняя победа на севере была слишком быстрой, слишком определенной, слишком неожиданной и произошла чудом. Ветхозаветным чудом. «Меч Господа и меч Гедеона»… Ее очень легко истолковать как приказ обрушить на еретиков гнев Господень, — оба гостя и не думают морщиться. — А вильгельмиан, сочувствующих и тех, кого можно принять за сочувствующих, в стране слишком много. Мы утонули бы в этой крови. — Слава Богу, что их слишком много, слава Богу, что это решение даже не приходится рассматривать. — Я вмешался бы в любом случае, но я уверен, что на совете я говорил только правду.

Два удивленных взгляда, поднятая бровь…

— Вашу переписку с провинциями, Ваши Высочества, мы перехватывали с пятого на десятое. Ваша переписка с Триром попадала к нам полностью, как нарочно. В какой-то момент это меня обеспокоило, я рискнул своими людьми по ту сторону границы и убедился, что иных каналов связи у вас нет. Впрочем, в виду последних событий, я не уверен, что моим людям в Трире можно доверять.

— Не судите их строго, господин канцлер, — у Ее Высочества не по возрасту звонкий и чистый, девичий голос. — Мои люди в Трире тоже ничего не знали о тройственном союзе. Или не сочли нужным мне сообщить.

Не сочли. Может быть, рассчитывали, что королевская кровь защитит «святую Урсулу». А, может быть, в качестве мученицы она им подходила больше…