Назло громам - [60]

Может быть, было правильно, что этот сон удивительно походил на реальность, потому что той ночью в «Пещере» реальность казалась сном.

В ночных кошмарах независимо от того, что происходит, никто ничему не удивляется. Ты сам можешь испытывать какие угодно чувства — от гнева до ужаса, но все окружающие остаются бесстрастными и даже не замечают происходящего.

Ты стоишь в толпе рядом с девушкой, в которую влюблен. Банальные обстоятельства, довольно безвкусный ночной клуб, в котором дают шоу, и ты прекрасно понимаешь, что это — шоу, но вдруг из-за прикосновения извне все это растворяется и превращается в нечто ужасное.

Реальное человеческое существо, в маске из резины или папье-маше, неожиданно меняет всю картину, пытаясь убить то ли тебя, то ли женщину, стоящую рядом с тобой.

Никто не оглядывается, чтобы взглянуть на это, да и ты, хоть и чувствуешь холодок страха, пробежавший по спине, все же не удивлен. Может, потому, что подсознательно уже почти знаешь, кто убийца?

Брайан понимал, что ему снится сон, но от этого не было легче в эти мрачные утренние часы, когда сон так тонок и тело покрывается потом.

Во сне кто-то вскрикнул.

В испуге Брайан проснулся и сел. Наверное, это было вчерашнее утро, потому что звонил телефон.

— Да? — произнес он вслух.

Брайан обнаружил, что находится не в спальне, а лежит, согнув ноги и шею, на софе в маленькой гостиной с отштукатуренными кремовыми стенами. На нем халат, надетый поверх пижамы. А комната залита ясным солнечным светом, и на открытых окнах занавески колышутся от ветра.

Он сжал телефонную трубку так, словно собирался ее раздавить, но она молчала. Наконец на его «алло», произнесенное неуверенным голосом, в ответ раздалось покашливание, в котором одновременно слышались волнение и угроза.

— Сэр, — произнес голос доктора Фелла.

— Тсс! — прошептал Брайан.

— Что случилось?

— Тсс!

— Надеюсь, — заметил доктор Фелл, — вы в здравом рассудке? — Брайан представил себе выражение лица доктора на другом конце провода: свирепое и сострадающее одновременно. — Да? Тогда могу я спросить, что произошло прошлой ночью с вами и мисс Пейдж? Мы с Обертеном звонили вам.

— Я знаю.

— Ага… кха-кха! Тогда вы, вероятно, помните, что дверь вашей квартиры была открыта настежь, но в ней никого не было. К тому же вы не оставили никакого сообщения.

— Возникли некоторые проблемы.

— Их может стать больше. Где вы были?

— Тсс! — Брайан огляделся, заметив, что его одежда разбросана по стульям. — У меня нет времени рассказывать вам все это по телефону. В двух словах: мы с Паулой Кэтфорд ходили в ночной клуб под названием «Пещера ведьм».

Когда Брайан в общих чертах сообщил все остальное, в трубке послышалось еще более тяжелое и хриплое дыхание доктора.

— Это, конечно, не был ни призрак, ни труп миссис Ферье. Это была омерзительная, словно живая, маска со светлыми волосами, выглянувшая из-за колонны и смотревшая в прорези для глаз. Фигуру мне совершенно не удалось разглядеть, особенно при том освещении.

— Кого-нибудь убили, ранили?

— Никого. Три пули, пройдя по диагонали, попали в картину над нашими головами. Следы от них очень маленькие, похожи на 22-й калибр.

— Но мисс Пейдж, вы сказали, упала?

— Просто Одри очень ослабла, и не столько от страха, сколько от полного нервного истощения. Слава богу, ее не ранили. А общее впечатление было такое, будто смотришь фильм по телевидению или в кино: видишь, как кто-то целится в направлении кого-то и спускает курок. Престо![9] Магическим оружием можно убить с любого расстояния, причем моментально, и при любом освещении. Здесь же было чуть сложнее этого…

— Где теперь мисс Пейдж?

— Тсс! Она спит; в моей спальне. Минуточку.

— Сэр…

— Одну минуточку, черт побери!

Осторожно положив трубку, Брайан надел на ощупь тапочки, взглянул на часы и на цыпочках прошел в небольшой коридор. Дверь в спальню, выкрашенная белой краской, была успокаивающе закрыта. В это чудное субботнее утро, в десять минут десятого, казалось, можно было пить искрящийся воздух. Он вернулся к телефону:

— Я отвечу на ваш следующий вопрос, доктор Фелл, хотя вы его еще не задали. Нет, я не закричал, чтобы ловили и держали того, кто стрелял. В тех обстоятельствах не было смысла это делать. Я поднял Одри и унес ее оттуда.

Трубка молчала, видимо, доктор обдумывал что-то.

— Вы слышали, что я сказал? — спросил Брайан.

— Слышал, сэр.

— Там даже никто не заметил, что произошло. Единственный, кто подошел, была официантка, которая весело произнесла: «Ой, бедняжка!» — и сказала, что на этих восхитительных шоу люди постоянно падают в обморок. Что касается Паулы и Десмонда Ферье…

— Ага… кха! Ну-ну? — притворно небрежно произнес голос на другом конце провода.

— К тому времени они уже ушли. Оба. Правда, мы видели, только как уходила Паула. Когда мы с Одри вернулись к столу, на нем стояли открытая бутылка бренди и два чистых стакана, а под бутылкой лежала записка от Ферье, которую я заметил только после того, как Одри упала на стол.

— Записка?

— Паула была расстроена больше, чем она признавалась. В записке они просили нас их извинить, кроме того, написали, что за бренди уплачено и они надеются, что мы выпьем его за них.