Наживка для крокодила - [3]

У меня снова закружилась голова, чего не наблюдалось в течение многих лет. От неожиданности я чуть не сделала то, что запрещено женщине в данной ситуации – едва не ответила комплиментом на комплимент. К моему великому счастью, самолет слегка дернулся, и это меня спасло.

Еще когда авиалайнер выбирался на взлетно-посадочную полосу и готовился к взлету, мы обменялись несколькими дежурными фразами. Он, оказывается, родился и жил в Кабардинске, а я призналась, что москвичка. Андрей с уважением покачал головой, и я впервые за три месяца ощутила гордость за город, в котором сейчас живу.

– К родственникам летали, Таня? – поинтересовался он после того, как самолет выровнялся в вышине над пушистыми облаками.

– Андрей, может, перейдем на «ты»? – попросила я.

На мгновение задумавшись, он произнес:

– Таня, когда люди договариваются перейти на «ты», то это выглядит неестественно, и после этого они уже никогда не станут ближе. Это все равно, что заключить брачный контракт непосредственно перед первой брачной ночью. Вот увидите, все произойдет само собой, и мы просто не заметим, как станем говорить друг другу «ты». Но это будет, как вам сказать… Это будет по-настоящему.

Он мягко посмотрел на меня, и я поняла, что потеряла голову. Одной фразой он разбил все мои прежние представления о настоящем мужчине. Теперь я точно знаю, как он выглядит. Это Андрей.

Все произошло так, как он и говорил. Через полчаса мы незаметно перешли на «ты» и смеялись то над старичком, который по неловкости вместо вентилятора несколько раз подряд вызывал стюардессу, то над предусмотрительностью одной леди, которая припасла сразу несколько пакетов для «несчастных» случаев. Андрей был настолько интересен, что я молила только об одном – чтобы время полета тянулось бесконечно. Как я, прожив более четверти века, не могла встретить его раньше? Пять лет назад, год назад, месяц? Если бы он был рядом, моя жизнь была бы совершенно другой. Лучше.

– Андрей, а где ты работаешь? – Мне на самом деле было очень интересно, в какой области может трудиться мой мужчина. Он не похож на барыгу, преследующего лишь одну цель – получить наибольшую прибыль. Но похож на спортсмена. Слишком много шрамов на лице. Однако он слишком умен и рассудителен для спортсмена.

Андрей посмотрел в окно, вздохнул полной грудью и рассмеялся:

– Правильнее сказать, работал! Меня попросили уйти…

Мои глаза помимо моей воли приняли удивленный вид. Кто посмел обидеть моего мужчину?! Я почувствовала приступ ненависти к этим «попрошайкам». Бескова, ты сходишь с ума…

– Еще три месяца назад я возглавлял группу по раскрытию тяжких преступлений в одном из районных отделений милиции Кабардинска…

Мне почему-то показалось, что ему совсем не хочется говорить на эту тему. Я не настаивала, хотя отдала бы многое для того, чтобы узнать любые подробности из его жизни.

– Таня, это очень длинная история.

Наши лица были в считанных сантиметрах друг от друга. Его мягкое дыхание касалось моей щеки… Я опять почувствовала приближающееся сумасшествие. От него исходили какие-то гипнотические волны, противостоять которым не было возможности.

– Пусть… – едва слышно прошептала я. – Пусть это будет самая бесконечная история, рассказанная журналистке. Я запишу ее.

Совершенно неожиданно я сказала то, чему вскоре обрадовалась. Да, я напишу эту историю. Я напишу об Андрее так, как никто и никогда не писал. Но что это за история? И сделает ли она его ближе ко мне? Уверена, правда, что не разочаруюсь в Андрее. Как-то я прочла в Библии, что «нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод». Там еще было что-то написано, но я запомнила главное.

– Напишешь мою историю? – удивился Андрей. – Не думаю, что она заслуживает того, чтобы с ней ознакомился весь свет. Я в ней оказался беспомощным. Я проиграл, и это будет преследовать меня всю жизнь.

– А мы перепишем конец, – улыбнулась я, поняв, что смогу убедить своего мужчину. – Мы все сделаем так, как должно было случиться.

– Но тогда это будет несправедливо к победителю, – возразил он. – Он заслуживает большего уважения, нежели я.

Господи, эта детская непосредственность, замешанная на отваге и силе воли!

– Хорошо, – согласилась я. – Мы оставим все как есть. Я напишу тебя для… себя. Хорошо, Андрей?

Его взгляд передвигался по моему лицу, как луч света. Я выдала себя раньше, чем требовалось. Боже мой, какой неприступной я была всего двадцать минут назад и как зримо сломалась за мгновение! От него веяло той мужской, сильной нежностью, что способна превратить камень в стакан горячего шоколада… А ведь я знаю его всего двадцать жалких минут. Какой же ты, Андрей, будешь дальше? Кто же ты на самом деле?..

– Хорошо, – почти прошептал он. – Для тебя. Но мне придется говорить весь полет. Когда мы сядем в Москве, ты будешь знать обо мне все, а я о тебе – ничего.

– Самолеты приземляются, Андрей, не для того, чтобы люди расставались навсегда…

Мне на мгновение показалось, что в нем борются какие-то чувства-антагонисты. Словно бес и ангел, сцепившись в смертельной схватке, разбрасывают вокруг себя сломанные перья и клочки шерсти. Я видела его взгляд. О чем он сейчас думает? Может, он женат?! От такого предположения я едва не вскрикнула! Боже мой, неужели все начинается сначала?!