Назад в будущее. История создания - [25]

Рон Кобб, работая над чертежами, пришел к выводу, что машина времени, проходя через временной портал, будет раскаляться докрасна, но возвращается она холодной. Поэтому команда спецэффектов каждый раз, когда ДеЛориан начинал свое путешествие, зажигала огненные следы. А при съемках возвращения машина подвергалась довольно сложной обработке, которая должна была создать впечатление, что она покрыта тонким слоем льда. «Когда машину замораживали, один из постоянно проявлявшихся недостатков дизайна заключался в том, что в цилиндрах поршней, поднимавших двери, конденсировался газ, и они из-за этого прогибались, — рассказывает Пайк. — Мы набивали ее льдом и делали еще тяжелее и холоднее, а Майкл открывал дверь и вставал. Но когда ему надо было снова сесть в машину, то дверь проседала и ему надо было быть очень осторожным, чтобы не стукнуться головой. У нас была целая команда, которая фенами для волос постоянно нагревала наполненные водородом поршни, чтобы не допустить проседания двери. Я помню, как Майкл, восторженно садившийся в автомобиль, ударялся локтем об установленный на кронштейне механизм. Там было тесно, но автомобиль действительно вьнлядел, как машина времени. Это не был роскошный кадиллак или что-то в этом роде».

Из-за разницы в росте между Эриком Штольцем и Майклом Дж. Фоксом некоторые уже установленные в машине детали стало труднее использовать. Так, например, когда Марти перед тем моментом, когда молния ударяла в часы, прикреплял к ДеЛо-риану сзади крюк, подсоединенный к проводу, то у Фокса сначала никак не получалось дотянуться до коннектора из-за далеко выдававшихся вперед выхлопных труб. Чтобы новому исполнителю было легче играть, пришлось установить деревянную ступеньку, которая помогала Фоксу подняться немного повыше.

После съемок очередного путешествия во времени отснятый материал передавали Артуру Шмидту и Гарри Керамидасу, а те под постоянным контролем Земекиса начинали его монтировать. Когда был нанят Керамидас, то монтажеры просмотрели сценарий и решили, что каждый из них будет заниматься одной из сложных сцен — «Двумя соснами» или башней с часами, — и индивидуально работать с ней. Арти выбрал эпизод на парковке у торгового центра, а Гарри взял другой. Пока монтажер А работал над своим эпизодом, монтажер В разбирал приходившие к ним другие сцены с большим количеством диалогов, а потом они менялись местами.

Оба эпизода очень сильно зависели от оптических эффектов, которые позже должна была добавить компания ILM, и монтажеры должны были думать не только о том, что они видели на мониторе в монтажной, им надо было еще заранее предположить, как движущиеся картины будут сочетаться со звуковыми эффектами и музыкой. «Нужно много воображения, чтобы представить себе, какими будут эти эффекты, и как смонтировать разные планы, чтобы потом можно было все эффекты включить в кадр, — рассказывает Артур Шмидт. — Визуальные эффекты и анимация очень дороги, поэтому нас всегда просят, чтобы каждый план был по возможности точно определенной длины, без излишеств. Это нужно для того, чтобы те, кто отвечает за визуальные эффекты или за анимацию, не производили ничего липшего и не тратили слишком много времени и денег. Поэтому приходилось делать очень хорошо обоснованные предположения».

После того как каждый монтажер собрал свой эпизод, его просмотрели Земекис и отвечавший за визуальные эффекты Кен Ралстон из ILM, который приобрел достаточный опыт, работая с двумя первыми фильмами «Звездных войн» и с двумя сиквелами «Звездного пути». Прежде всего они должны были определить, где специалисты по эффектам добавят завершающие мазки. Но, как это часто бывает у Земекиса, совет дал кто-то третий: режиссер известен своей склонностью к сотрудничеству, он не считает, что кто-либо обладает монополией на хорошие идеи, и поэтому все члены его команды могут выдвигать предложения, касающиеся проекта. Например, когда Шмидт закончил собирать сцену у «Двух сосен», ему предоставили возможность внести свою лепту в создание спецэффектов. Земекис спросил Шмидта, что, по его мнению, должно возникать на экране, когда ДеЛориан переносится в 1955 год. Монтажер раньше вообще об этом не думал — в конце концов, он не отвечал за визуальные эффекты и предполагал, что Кен Ралстон и его люди давно нашли ответ на этот вопрос. Но Арти соображал быстро. «Искры?» Он пытался представить, что будет происходить. «Там будут искры?» Земекис и Ралстон согласились с ним и отправили смонтированный эпизод Уэсу Такахаши, одному из аниматоров ILM, с указанием добавить искры в момент перемещения во времени.

Когда смонтированный материал прибыл в студию аниматора, режиссер все еще не был уверен, как именно он хочет показать путешествие во времени. До того, как Такахаши было поручено подготовить визуальные эффекты, возникающие, когда ДеЛориан начинает двигаться из будущего в прошлое и наоборот, Фил Норвуд, постановщик визуальных эффектов, разработал образ, в соответствии с которым ДеЛориан начинал меняться, как попкорн в микроволновке. Из его стального кузова вылезали трехмерные кубы, а затем машина совершала прорыв во времени. Но Земекису эта идея не очень понравилась. Он все еще не понимал точно, что ему нужно, но от Такахаши потребовал следующего: