Найти Мышиного Короля - [9]

Побродив по незнакомому району часа полтора, он, наконец,  вышел к дедовскому дому. В ушах у него до сих пор слышались знакомые голоса, но теперь они  смеялись над ним самим – над его черной одеждой и над его заиканием. Когда он только пришел в этот колледж, одноклассники сразу окрестили его обидным прозвищем «Инок». Сначала Иннокентий пытался сопротивляться – не разговаривал с обидчиками, отсаживался от них подальше, но потом понял, что это бесполезно. Коршунов и Карапетян не давали ему проходу и задирали его при каждом удобном случае.

«Так за что же они его, все-таки?» –  с тревогой подумал Инок и нажал на кнопку звонка.

Дед Мошкин нехотя пошел открывать. После того, как внук отправился за цветами, он еще долго вспоминал предысторию их совместной жизни.

Двадцать пять лет тому назад доктор физико-математических наук Королев получил в «первом отделе» допуск «совершено секретно» и был допущен к государственным ракетным тайнам. Во время распада государства он  решил сделать небольшой бизнес: передать покупателю  из конкурирующей  «конторы» ничем не примечательную коробочку. На самом деле – и Анатолий Кузьмич это хорошо знал –  подобные коробочки, только значительно большего размера, передавались тогда на совсем другом уровне. Но у «конторы» был свой интерес в этой большой игре. Когда государственные секреты раскрываются, как карты в покере, то  никто из игроков не забывает  о собственной выгоде.

Когда Анатолию  Кузьмичу было столько же, сколько его оболтусу-внуку, то его потрясла зверская расправа американцев над супругами Розенбергами. В Советском Союзе их считали невинными жертвами, борцами за мир во всеми мире. Военный связист и секретарша, они служили родине своих предков и передавали советскому резиденту подробности американских ядерных проектов.

В середине «лихих девяностых» к отечественным ракетным секретам был допущен  холостой русский программист,  которому регулярно задерживали зарплату и наотраз отказали в однокомнатной квартире: У талантливого математика к тому времени уже не было никаких убеждений, а мечта его была по-американски простой: собственный домик где-нибудь подальще от Мытищ. Он так и заявил суду в своем последнем слове.

Подполковника Мошкина назначили руководителем следственной бригады. Королеву, в отличие от незадачливых американцев,  дали всего пятнадцать лет.

Выйдя по амнистии, Королев-старший занялся новым делом –  стал придумывать компьютерные игры.  Он не стремился отомстить следователю, который по иронии судьбы  был одновременно его потенциальным тестем,   он будто и вовсе забыл о его существовании. А вот Анатолий Кузьмич, которому к тому времени назначили персональную пенсию,  ничего не забыл и никого не простил. Ах, как же он мучился от ненависти к их семейному «букету»!   Какие планы вынашивал!

Однажды его вызвали в «контору» и спросили: «А вы в курсе, что ваша дочь собралась на ПМЖ в США?»  Он ничего не знал.  Дочь, в отличие от государства, умела хранить свои секреты. Его  попросили  понаблюдать за Королевымы, и он снова поехал в Мытищи. Дочь отказалась с ним разговаривать. Дело шло к свадьбе.

Операцию «Диссидент» назначили на последний день лета.

Подполковник в отставке Мошкин испытывал смешанные чувства: с одной стороны ему хотелось, чтобы внук так и остался возле серого забора, а с другой – ему по-совему было жаль невинного отрока, который подавал большие надежды.

Королев-младший провел в больнице почти восемь месяцев. Когда встал вопрос, куда девать инвалида,  почетного пенсионера  Мошкина снова вызвали в «контору» и порекомендовали взять под опеку младшего родственника. Ему недвусмысленно намекнули, что когда-нибудь его внук поправится настолько, что захочет узнать всю правду о взрыве в Череповце.

– Это только в ваших силах воспитать патриота и гражданина, – сказал на прощание моложавый генерал. – Желаю удачи!

Дед  привез из Мытищ нехитрый скарб в армейском вещмешке, а  в картонной коробке –  поцарапанный ноутбук. Все это, по большому счету, было  внуку уже ни к чему: из своих старых вещей он изрядно вырос, а компьютер, наоборот,  стал для него  слишком сложной игрушкой. Из-за травмы черепа отрок  почти потерял речь и способность делать самые простые вещи.

– Проходи, – хмуро сказал дед Мошкин и включил свет в коридоре.

«Эта игра должна кончиться вспышкой!» – догадался юный геймер.

7

Никита чиркнул рыжей зажигалкой и нервно затянулся. Сегодня он уже не казался таким красавчиком, как вчера. Черные кудри засалились, а  белая толстовка посерела.

– Чего с тобой, Никитос? – хохотнул Короткий. – Перебздел вчера?

– А ты как будто нет? – огрызнулся Коршунов.

До туповатого Костяна все доходило на третий день. Он еще не врубился в то, что произошло.

– Да  блин! Мы, может, того мужика завалили! А вы, как идиоты,  все ржали. А он, может, башкой стукнулся и кони откинул!

– Да ну?

– Вот тебе и ну! А чего, по-твоему, он на земле остался?

– Ну… – Костян сдвинул брови к переносице, точно пытался что-то сообразить.

– Баранки гну!

Никиту вдруг взбесила тупость приятеля. Ведь как дело было? Они с Костяном и Варушем подошли к тому мужику, который стоял на углу забора. У того, видно, была тяжелая сумка, и он решил передохнуть. Ну они, значит, спросили его культурно, не надо ли ему помочь отнести багаж. Культурно так спросили. Вадик в это время стоял и снимал все на Тонькин планшет.