Найди это (ЛП) - [45]

Он не был озадачен. Я была вполне уверена, что он мог бы просто усмехнуться или пожать плечами. Но все было по-другому. Он был зол на самого себя. И ласковый блеск желания, который ранее блокировал мою неуверенность в себе и страхи, пропал. Я почувствовала себя более изнуренной, более сломленной, чем когда-либо.

Это объясняло, почему Хант привез меня в этот определенный город с этим специфическим замком, когда можно было выбрать другие замки. Потому что именно этот, хотя и красивый, замок был разрушен временем и остался позади, сломленный и погубленный.

Я соскользнула с раковины, мои ноги все еще тряслись от нашего поцелуя, и Хант повернулся ко мне.

— Извини, Келси. Я... — сказал он.

— Не надо, Джексон. Просто не надо. — Что бы это ни было, мне не хотелось это слышать.

Я потянулась к двери, и он снова притянул меня к себе.

Он настойчиво прижался поцелуем к моему виску, ласково, но все еще со злостью, и произнес еще раз:

— Мне так жаль.

Затем он вывел меня из уборной.

Владелец, слава богу, убежал после своего появления. Хант снова выдвинул для меня стул, но теперь между нами повисло напряжение, которого прежде не было.

До этого были притяжение и, возможно, дружба. И они все еще остались, но превратились во что-то большее. Притяжение стало сильнее, и было пропитано тьмой, которая приходит только тогда, когда не можешь иметь того, что хочешь.

Каждый шаг, каждое дыхание приобретало голос, и я могла слышать, как он шептал мне, почему. Этого было недостаточно, чтобы принимать этот пробел между нами как черту или стену. Мне нужно было больше, чем метафора. Мне нужно было знать, что точно стояло между нами.

Мы провели оставшуюся часть вечера, притворяясь, что тьмы не было, притворяясь, что мы только что не делились самым жарким поцелуем в моей жизни. Мы заставляли себя разговаривать и смеяться надо всем, что даже отдаленно расценивалось, как смешное. Например, над тем фактом, что еда, которую я заказала, была каким-то странным супом, который выглядел смешением масла и крови, и пах как что-то мертвое и из чего вытекала кровь. Я воспользовалась одним из своих вызовов, чтобы заставить его поменяться со мной едой, потому что если бы дотронулась до своей, то меня стошнило бы на стол.

Для сравнения, его едой было картофельное пюре с луком и какой — то почерневшей, сочившейся сосиской. Я точно отказалась бы от сосиски, но пюре выглядело обнадеживающим. Я так считала, пока я не взяла порцию и не обнаружила кусочки чего-то сладкого, что, возможно, было яблоками, смешанными с картофелем.

Небо и Земля, черт возьми.

Мы поддерживали свой внешний вид, пока ели. Хант взял меня за руку, когда мы встали, чтобы уйти, и поблагодарили владельца, который улыбался нам как маньяк с тех пор, как мы вместе вышли из уборной.

Он подошел к нам и взял наши переплетенные руки в свои.

Он сказал что-то на немецком, что я не поняла, но мне показалось, что это было благословение, которого мы не заслуживали.

Наши руки оставались переплетенными, пока мы шли по потемневшему городу к вокзалу, куда приехали ранее.

— Мы сейчас уезжаем? — спросила я.

Хант кивнул.

— Я подумал, что тебе лучше путешествовать ночью. Но мы можем найти место для проживания, если хочешь.

Он не смотрел на меня, когда предлагал. Очевидно, идея того, чтобы находиться где-то рядом с моей кроватью прямо сейчас была вне обсуждения.

— Нет, я согласна насчет поезда. Кроме того, нам нужно придерживаться расписания.

Мне хотелось думать, что мой тон не был раздражительным, но его опущенные плечи сказали обратное.

Глава 18

Я могла бы послать Ханта с его проблемами и попросить найти место для проживания, если бы имела какое-нибудь понятие, что ожидало меня этой ночью. Я думала, что мы сядем на другой ночной поезд, как тот из Будапешта в Прагу. Вместо этого, Хант организовал нам семь поездов. СЕМЬ. В общей сложности на, приблизительно, пятнадцать часов.

Это было средством от разрушения (и, конечно, я в роли разрушения).

Первый поезд ехал всего двенадцать минут и доставил нас на другой вокзал Германии. Там у нас было всего десять минут, чтобы запрыгнуть в другой поезд до города Базель в Швейцарии. Этот поезд находился в пути два с половиной часа, и я безуспешно пыталась поспать на своем рюкзаке или на окне или на какой-нибудь поверхности, которая привлекала внимание моих сонных, покрасневших глаз. Потому что я точно не собиралась разговаривать с Хантом, не оторвав его голову.

Мы приехали в Базель около полуночи, и у нас было шесть минут, чтобы пересесть на другой поезд. Ханту пришлось взять мой рюкзак и потащить меня за собой, чтобы успеть на поезд.

Я рухнула на первые два свободных места, которые смогла найти, и сказала:

— Напомни мне, никогда не участвовать в Удивительной Гонке¹⁷. Это не так весело, как ты думаешь.

Мы поехали на этом поезде, пересели на другой в Ольтене и приехали в Берн в Швейцарии с опозданием на час. Мы не оставались в каком — то одном месте на достаточное для сна время, поэтому у меня была куча времени, чтобы закипеть от своего срыва.

— Просто продолжай думать об Италии, — сказал он. — Оно того стоит, когда мы доберемся до Италии.