Я глубоко вдохнула.
Ты потрясающая. Я не очень в это поверила, поэтому подумала так еще раз. Потрясающая. Ты такая потрясающая.
Если бы мама слышала мои мысли, она бы сказала, что мне надо быть скромнее, но скромность никуда меня не привела.
Блисс Эдвардс, ты — безумная проблема.
Итак, как я, в конечном итоге, в двадцать два года оказалась единственной из всех, кого знаю, кто никогда не занимался сексом? После просмотра «Спасенных звонком» и «Сплетницы» для девушки стало неслыханным заканчивать колледж с Д-картой все еще на руках. И теперь я стояла в своей комнате, сожалея о том, что набралась смелости признаться в этом своей подруге Келси. Она отреагировала так, словно я только что сказала ей, что прятала хвост под своей А-образной юбкой. И еще до того, как её челюсть окончательно отвисла, я поняла, что это была ужасная идея.
— СЕРЬЕЗНО?! Это из-за Иисуса? Ты, типа, хранишь себя для него?
Для Келси секс, кажется, был проще. У нее тело Барби и сексуально-озабоченный мозг мальчика-подростка.
— Нет, Келси, — сказала я. — Было бы немного трудно сохранить себя для кого-то, кто умер около двух тысяч лет назад.
Келси стянула свою рубашку и бросила её на пол. Должно быть, я сморщилась, потому что она посмотрела на меня и рассмеялась.
— Расслабься, Принцесса Непорочность, я всего лишь переодеваю рубашку.
Она вошла в мою гардеробную и начала перебирать одежду.
— Зачем?
— За тем, Блисс, что мы идем искать кого-нибудь, кто бы тебя трахнул.
Сказав «трахнул», она покрутила языком, что напомнило мне о тех поздних ночных рекламах телефонных звонков для взрослых.
— Господи, Келси.
Она вытащила рубашку, которая плотно облегала мою фигуру и смотрелась бы крайне возмутительно на её формах.
— Что? Ты сказала, что это не из-за него.
Я сдержалась, чтобы не хлопнуть себя ладонью по лбу.
— Так и есть, я не думаю… То есть, я хожу в церковь иногда и все такое. Я просто… Не знаю. Я никогда этим не интересовалась.
Она замерла, наполовину надев рубашку.
— Никогда не интересовалась? Парнями? Ты — лесбиянка?
Однажды я подслушала, как мама, которая не могла понять, почему я заканчиваю колледж все еще без кольца на пальце, задает тот же вопрос папе.
— Нет, Келси, я не лесби, так что продолжай одеваться. Нет нужды нападать на меня со своим сексуальным мечом.
— Если ты не лесби, и это не касается Иисуса, тогда дело в поиске подходящего парня или, следует сказать… подходящего сексуального меча.
Я закатила глаза.
— Вот как? И это все? Найти подходящего парня? Почему мне никто не сказал этого раньше?
Она собрала свои светлые волосы в высокий конский хвост, благодаря которому на её грудь обращали еще больше внимания.
— Я не имею в виду, подходящего для женитьбы парня, дорогая. Я подразумеваю правильного парня, который заставит твою кровь кипеть. Заставит тебя отключить твой аналитический, рассудительный, гиперактивный мозг и думать телом.
— Тела не могут думать.
— Вот видишь! — сказала она. — Аналитический. Рассудительный.
— Прекрасно! Прекрасно. Какой бар сегодня?
— «Стамбл Инн», естественно.
Я застонала.
— Шикарно.
— Что? — Келси посмотрела на меня, будто я упускала ответ на действительно очевидный вопрос. — Это хороший бар. Что ещё важнее, это бар, который нравится парням. А так как нам нравятся парни, то этот бар нам тоже нравится.
Могло быть хуже. Она могла бы потащить меня в клуб.
— Ладно. Пошли, — я встала и направилась к ширме, отделявшей мою спальню от остальных частей квартиры.
— ЭЙ! Эй, — она схватила меня за локоть и потащила назад так сильно, что я упала на кровать. — Ты не можешь пойти в таком виде.
Я посмотрела на свой наряд: цветочная А-образная юбка и простой топ, который прилично открывал декольте. Я выглядела мило. Я точно смогла бы в этом подцепить парня… наверное.
— Не вижу, в чём проблема, — сказала я.
Она закатила глаза, и я почувствовала себя ребёнком. Я ненавидела это чувство, и почти всегда так происходило, когда речь заходила о сексе.
— Дорогая, прямо сейчас ты выглядишь как чья-то прелестная младшая сестренка. Ни один парень не захочет трахнуть свою младшую сестру. А если захочет, то тебе не захочется находиться рядом с ним.
Да, я определённо чувствовала себя ребёнком.
— Принято к сведению.
— Хмм… звучит так, словно ты тренируешься выключать свой гиперактивный мозг. Хорошая работа. Теперь встань сюда и позволь мне поколдовать.
А под магией она подразумевала пытки.
После того, как я отвергла три рубашки, в которых чувствовала себя шлюхой, несколько брюк, которые больше походили на леггинсы, и настолько короткую юбку, что малейшее дуновение ветерка угрожало показать миру мою задницу, мы остановились на обтягивающих джинсовых капри и кружевном черном топе, который контрастировал с моей бледной белой кожей.
— Ноги побрила?
Я кивнула.
— А другие… места… побрила?
— Насколько это возможно, да, а теперь пошли.
На этом я подвела черту этого разговора. Она улыбнулась, но не спорила.
— Прекрасно, прекрасно. Презервативы?
— В сумочке.
— Мозг?
— Выключен. Ну, или… приглушен, во всяком случае.
— Отлично. Думаю, мы готовы.
Я не была готова. Вообще.
Именно поэтому у меня до сих пор не было секса, и теперь я понимала, почему. Я была помешана на контроле. По этой причине всю свою жизнь я хорошо справлялась в школе. Стала отличным постановщиком: никто не мог проводить репетиции, как я. И когда я собирала все свое мужество для выступления, то всегда оказывалась более подготовленной, нежели остальные актеры в классе. Но секс… Это совершенно противоположно контролю. Это эмоции, и влечение, и необходимо привлечь еще одного ужасного человека. Веселье не в моем стиле.
