Навстречу любви - [12]

Грейс гордо вскинула голову.

— Я продвинутая бабулька. Я даже скечерсы ношу. — Грейс приподняла ногу, демонстрируя ультрамодные спортивные туфли.

— Если так пойдет, ба, скоро ты будешь таскать вещички из моего шкафа, — шутя предположила Эмили. — Ох, давненько я так не смеялась. — Девочка хотела сказать еще что-то, но замолчала.

Люк грустно вздохнул. Лицо его стало хмурым. На секунду все затихли. Эмили опустила глаза в пол. Люк отвел взгляд от дочери и посмотрел куда-то в окно. Глаза Грейс увлажнились. Она с сочувствием посмотрела сначала на внучку, потом на сына.

В это мгновение Анита поняла, что она здесь лишняя. Этих людей объединяло общее горе. Посторонние не должны мешать людям в такие моменты. У Грейс, Люка и Эмили было общее прошлое. В этом прошлом у них случилась большая беда. Ей не стоит вмешиваться в их жизнь. Лучшим выходом из этой ситуации было бы ускользнуть незаметно из дома и оставить Доулов одних.

Но, как Анита сможет незаметно взять свой компьютер?

— Так, давайте готовить ужин, — наконец-то сказала Грейс. — Отбивные и картошку зажарим на гриле. Я купила огурцы и помидоры. Сделаем салат. Анита, порежь их, пожалуйста, и перемешай в миске с листьями салата.

Грейс достала из сумки крупные спелые помидоры и показала Аните, где взять разделочную доску и нож.

— Мне действительно пора идти, — неуверенно произнесла Анита.

— Не выдумывай! — Грейс вложила в руку Аниты пузатый красный помидор. — Пора ужинать. Раз уж ты здесь — оставайся. — Грейс погрозила ей пальцем. — Я тебя ни о чем особенном не прошу. Просто поужинаешь вместе с нами. И не пытайся улизнуть через заднюю дверь, как это любили делать мои мальчишки. — Грейс, приподняв бровь, искоса взглянула на Люка.

— Мамочка любит преувеличивать. — Люк улыбнулся Аните, и эта улыбка согрела ее. Затем повернулся к Грейс. — Если мне не изменяет память, мамуля, мне приходилось драить кастрюли значительно чаще, чем Марку.

Грейс протянула руку и похлопала Люка по щеке.

— Это потому, что на тебя я всегда могла положиться. Мой верный Люк — так я тебя называла.

Грейс улыбнулась Люку так, как матери улыбаются только своим детям.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Будь я законодателем, я бы запретил женщинам пользоваться такими соблазнительными духами. Острый, как бритва, нож, которым Люк резал огурцы, несколько раз выскользнул у него из рук. Все, что отвлекает человека от дела, должно быть запрещено.

Впрочем, духи здесь ни при чем. Люка волновал не столько запах жасмина, сколько женщина, которая выбрала этот запах. Анита.

Она молча стояла рядом с ним, резала помидоры. Мясистые дольки аппетитной кучкой лежали на разделочной доске. Нож в руках Аниты ритмично скользил по дереву, издавая едва различимые и от этого еще более волнующие звуки. Собаки беспокойно сновали по кухне, радостно виляя хвостами в предвкушении вкусного ужина. Мощная природная энергия, исходившая от животных, еще больше натягивала нервы Люку.

Ему нравился запах Аниты, нравилось прикасаться к ней, смотреть на нее. У нее была смуглая кожа, темные волосы. Легкое летнее платье облегало фигуру.

Анита находилась на приличном расстоянии от Люка, но он чувствовал каждое ее движение.

Наконец-то Люк закончил резать огурцы. Можно было подумать, что эти овощи нарезал пятилетний малыш, решивший поиграть со своей игрушечной пилой. Но, в конце концов, все было сделано. Не нужно было больше стоять возле Аниты. Люку следовало бы поскорее удалиться, но он, наоборот, подошел к Аните и бросил порезанные огурцы в миску.

— Давай делать салат, — сказал Люк, потянувшись к доске с порезанными помидорами.

Руки Аниты двигались в том же направлении. Прикосновение к ее руке было для Люка, как прикосновение к оголенному электрическому проводу. Люк взглянул на Аниту. Их глаза встретились всего на одно мгновение, но Люк понял, что пропал. Эта женщина не отпустит его от себя никогда.

— Мне… э-э-э… очень нравится твой мопс, — сказала Анита.

— Мопс? — удивленно переспросил Люк. Он не сразу понял, о чем она говорит.

— Ну, вот эта ваза для печенья. — Анита показала на керамическую вазу, стоявшую на кухонном столе.

— Ах, да! Это! Это произведение вышло из-под рук моей мамы в ее керамический период.

— Керамический период? — переспросила Анита.

— Мама любит называть себя периодическим ремесленником. Месяц она занимается макраме, потом цветным стеклом, после керамикой и так далее до бесконечности. — Люк погладил мопса по гладкой керамической голове. — Чарли — произведение периода, предшествовавшего периоду вязания крючком.

— Прелесть, — похвалила Анита.

— Если ты останешься здесь до Рождества, — сказал Люк Аните, — ты сможешь ближе познакомиться с творчеством Грейс Доул.

С чего это он вдруг заговорил о Рождестве? На дворе август. Почему Анита и Рождество слились для него воедино?

— Делать что-то своими руками — просто замечательно, — проговорила Анита.

— Будет, Анита… Ты ведь приехала из Лос-Анджелеса, а там вручную люди разве что только на кнопку звонка нажимают, чтобы камердинер подогнал к подъезду их машину.

Анита рассмеялась.

— Я больше не живу этой жизнью. Я изменилась.

Люк пристально посмотрел на Аниту. Его сердце забилось сильнее. С каким бы удовольствием он бросил сейчас к черту эти проклятые овощи, схватил ее и задушил в своих объятиях.