Наводка на резкость - [21]

Давайте я лучше про пресс вам расскажу. Как по-вашему, какая у него высота? Вот и ошиблись, не 20, а ровно 25 метров, десять современных этажей. Вы знаете, что обечайки мы не делаем, мы получаем в виде поковок и ведем механообработку, сдираем стружку. Из обечаек варится корпус реактора. А где взять донышко реактора, да еще такое, чтобы оно радиоактивное излучение выдерживало? Наш пресс и будет давить эти донышки как блюдечки. Каждое такое блюдечко на 200 тонн, кривизна идеальная. Уникальность пресса в том, что он напряжение держит. Такой пресс сначала надо смонтировать. На эту процедуру отводится год.

Монтаж ведут наши, Ростовское монтажное управление № 7, сорок шесть человек. Старший у них Михаил Федорович Грибцов, ас монтажного дела, подлинный новатор. Наблюдают шеф-монтажники, четыре японца.

Знаете, какие страсти тут разгорелись. Я как раз к началу подоспел. Проект сборки пресса был, разумеется, разработан соответствующим институтом, но монтажники его забраковали.

Главный вопрос упирался в поднятие тяжестей. Смонтировали нижние опоры. Надо ставить нижнюю траверсу, которая собирается в стороне в полном виде. А траверса весит 740 тонн, с такими весами еще никто в мире дела не имел.

Как же ее на место доставить, если кроме всего прочего кран берет всего 600 тонн? Проект отвечал: соединяем два крана специальным креплением и принимаем на него траверсу. Два крана по 600 тонн, итого 1200 тонн, никакого риска. А синхронность двух кранов? А соединительное крепление? Это же полтора месяца работы как минимум. Но японские шефы тоже были за этот проект.

А Грибцов сказал:

- Будем поднимать одним краном.

Тут секрет такой: всякий кран имеет в паспорте гарантию - 25 процентов нагрузки. Выходит, 600 проектных тонн, да 150 гарантийных, итого 750 тонн. А у нас 740. Тютелька в тютельку.

До этого был мировой рекорд, где-то в Германии поднимали одним краном 600 тонн. И теперь такой скачок.

Вторая сложность: центр тяжести. При подъеме одним краном мы обязаны знать центр тяжести, а то мы поднимем, а траверсу перекосит.

Обратились к японцам. Те дали эпицентр тяжести диаметром сто миллиметров. У них как раз старший Судзуки-сан, башковитый мужик.

Надо сказать, что Грибцова поддержал главный инженер управления. Объявили они о своем решении японским шефам. И как раз такое время выбрали, в пятницу, когда японцы на уик-энд собрались, экскурсия на теплоходе у них была.

Судзуки-сан спрашивает через переводчика:

- Когда вы собираетесь производить этот подъем?

- Сегодня вечером, - Грибцов отвечает.

Судзуки-сан походил вокруг траверсы, осмотрел крепления и говорит:

- У вас еще много подготовки. Мы вполне успеем вернуться к понедельнику и посмотреть, как вы начнете поднимать траверсу.

И уплыли на свою экскурсию. Некоторые даже утверждают, что та экскурсия была специально организована генеральной дирекцией; лично я думаю, что имело место случайное совпадение.

Вечером начали подъем. В корпусе народа почти не было, лишние глаза в таком деле ни к чему. Михаил Федорович потом рассказывал, что труднее всего дался первый волосок. Скомандовал он, кран тянет, мотор гудит, блоки вращаются, а траверса - ни с места, словно примерзла.

Уже потом сообразили - там 32 троса, а высота натяжения около 25 метров. Это же восемьсот метров чистого троса. Кран его тянет, а трос-то новый, необработанный, он растягивается. А мы от волнения этой вытяжки не учли. И тут я вижу: между нижней поверхностью и сборочным стендом с правого угла волосок просветился.

Оторвалось!

Ну и пошла. Высоко не поднимали, это же нижняя траверса. Через 4 часа она уже стояла на месте. По монтажной традиции распили две бутылки вина.

В понедельник утром японцы пришли на работу, сильно удивились. А главный инженер управления за превышение власти заработал выговор, до сих пор не сняли.

Нижнюю траверсу поднимали в мае, верхнюю в сентябре, вот как время уплотнили. Скоро начнем наладку.

С этими траверсами я вам так скажу: внешнего эффекта почти никакого, поднимаем железяку и ставим на штыри. Подъем идет со скоростью пять миллиметров в секунду, это же почти не видно. Но внутренняя экспрессия колоссальной силы, все в тебе как натянутый трос.

Теперь уже японские шефы наши полные сторонники, они тоже скорей хотят, скучают без своего дома. А когда верхнюю траверсу установили, устроили небольшой праздник на верхней площадке. Послали к шефам.

- Судзуки-сан, вас срочно требуют на верхнюю площадку.

Тот срочно полез по леерам.

- Что такое? - спрашивает по-японски и по-русски.

Монтажники в ответ:

- Судзуки-сан, просим принять в честь успешного подъема.

И подносят ему стопку - сто грамм.

За нижнюю траверсу монтажники заработали выговор, за верхнюю получили премию. Я вам скажу - это моральная победа.

Вы правы, о прессе я могу рассказывать бесконечно. Простите, ко мне посетитель, вот эта девушка с косой, она уже пять минут перед вагончиком стоит, я в окошко вижу. Она сама из лабораторного корпуса, спецификации нам носит.

Зоя? Ты ко мне? Пройди, пожалуйста. Присаживайся. Мы с товарищем прервемся. О, у нас разговор долгий, говорим о житье-бытье. Принесла спецификации? Увы, мы от вас уже ничего не ждем. Пожалуйста, вот расписка. Что у вас еще? Прекрасно. У меня тоже все. До новых спецификаций. Алло, Зоя, Зоя, одну минутку, у меня билет на завтра есть. Зоя, билет на завтра... Ушла. Вас тоже эта девушка интересует? К сожалению, имею о ней весьма скупые сведения. Я не отрицаю, красивая, но ведь красота - это лишь оболочка, общаемся с ней исключительно на служебных основаниях.