Навигаторы Вселенной - [31]

Лишь когда внешний люк закрылся и каюта наполнилась воздухом, мы с Бурхардом сняли шлемы и вздохнули с облегчением, после чего занялись раненым. Пока Бурхард занимался застежками костюма, я снял с Антуана шлем.

В это время внутренний люк открылся, и на пороге с аптечкой в руке появился Жан Коваль. Мы тут же сделали нашему другу инъекцию обезболивающего, потом, срезав с руки остатки скафандра наложили шину на раздробленную руку.

И тут, складывая остатки скафандра Антуана Лурга, я замер от ужасной мысли: «У нас в баллонах было воздуха часа на три. И, без сомнения, часа два, а то и больше мы провели, изучая храм, уменьшая его, а потом перегружая в трюм “Урании”…» В ужасе я подскочил к иллюминатору и выглянул наружу. Тут и там по всей равнине поднимались фонтанчики вздыбленной пыли — метеоритный дождь и не думал прекращаться. Выйти наружу было равносильно самоубийству. Опустив руки, я повернулся к своим товарищам.

— Боюсь, мы ничем не сможем помочь Ивану, — с тяжким вздохом проговорил Бурхард, словно прочитав мои мысли.

Поиски Ивана

Те часы показались нам настоящим адом. Наш товарищ остался где-то там, и у него кончается кислород. А из-за метеоритного дождя наружу не выбраться.

Бурхард предложил попробовать собрать щит, чтобы, прикрываясь им, добраться до подземного тоннеля. Но на это, во-первых не было времени, во-вторых, для того чтобы создать щит, который смог бы выдержать удары метеоритов, требовалось время, а его у нас как раз и не было. И ещё, то что мы, прикрываясь обломками машины Бурхарда, смогли добраться до «Урании», само по себе было чудом. Нам очень повезло.

Единственный вариант — вновь поднять наш корабль и сесть рядом с выходом из подземелья. Другого варианта не было. Но на то, чтобы запустить двигатели, нам тоже нужно было время, пусть немного, но нужно…

В итоге мы с Жаном заняли место за пультом управления.

Антуан по-прежнему был без сознания, видно, ему и в самом деле крепко досталось.

Однако перенести корабль на такое малое расстояние оказалось не так просто. Тут требовалось настоящее мастерство пилотов. Потому что метеоры били в корабль, и если пробить или даже повредить оболочку из алюминита они не могли, то от вибрации ударов спасения не было: корабль трясло так, словно мы стояли на зыбкой палубе парусника во время бури.

Однако нам все же удалось задуманное, и, посадив корабль на дно ямы, где прежде стоял храм, мы бросились к люку, но представьте весь охвативший нас ужас и разочарование, когда мы увидели, что туннель, в котором скрылся Иван, обрушился.

И хоть мы не так хорошо знали этого огромного, добродушного великана, помешанного на создании Нового мира, слезы навернулись у нас на глазах. А Бурхард, друг Ивана выскочил и под прикрытием корабля добежал до того места, где раньше был туннель. Он опустился на колени и принялся копать, призывая Ивана по радио…

Однако все было напрасно.

Вскоре метеоритный дождь прекратился. Мы присоединились к Бурхарду, принесли лопаты, попытались раскопать туннель, чтобы хотя бы забрать тело нашего друга, но так ничего и не добились. Стоило нам вычерпать несколько лопат серой пыли, как новые потоки, стекающие по стенкам ямы, засыпали ход. В итоге выбившись из сил, мы оставили это бессмысленное, бесполезное занятие.

Бурхард сбегал на корабль и принес Библию. И хоть мы все были атеистами, мы с полчаса стояли на том месте, где раньше темнело отверстие подземного хода, в то время как немец бормотал священные строки над могилой нашего товарища.

Похоже, высадка на Фобос, которую мы считали разминочной прогулкой перед Марсом, закончилась настоящей катастрофой. Один из нас погиб, второй был ранен, и пока непонятно было, насколько сильно он пострадал, скорее от разгерметизации скафандра, чем от раны на руке, хотя в гипсе ему походить придется. Кроме того, мы потеряли машину Бурхарда. А посему трофеев, если не считать злополучного храма, больше не будет. Но тогда мы о трофеях не думали. Погиб один из наших товарищей…

В этот вечер мы по большей части мы сидели молча, каждый пытался свыкнуться с потерей.

Кроме того, в тот день мы решили не лететь на Деймос. Слишком велик был наш страх перед метеоритным ливнем. Однако мы решили свершить круг почета, несколько раз облетев крошечную планету, отдавая дань нашему другу, который навсегда остался погребенным в недрах этой планеты.

В этот раз пилотировать взялся Жан, а я устроился у смотрового окна.

Каково же было мое удивление, когда, делая второй круг над Фобосом, на его обратной стороне, отвернувшей свой лик от Марса, я заметил странные вспышки. Вскрикнув, я прижался лицом к стеклу. Без сомнения, это были вспышки фонарика. Длинные и короткие, они складывались в известный всем сигнал sos.

Сердце мое чуть не выскочило из груди. На несколько секунд я застыл, не в силах повернуться. А потом, когда огонек потух, исчезнув за скалами, я с криком повернулся к своим товарищам.

— Там Иван! Он подает нам какие-то сигналы!

— Но этого быть не может! — воскликнул пораженный Бурхард.

Тем не менее. зайдя на следующий круг, мы не увидели света фонарика. Я до боли вцепился руками в край рамы иллюминатора. Неужели мне показалось? Неужели я принял желаемое за действительное? Неужели я так обманулся? Нет, такого не может быть.