Навеки Элис - [72]

— Спасибо за теплые слова. Знаешь, я не так уж хорошо помню эти дни. Но рада, что ты помнишь обо мне все эти вещи.

Он подал ей белый конверт.

— Вот, я написал это для вас, все, что я только что сказал, так что вы при желании всегда сможете прочитать это и узнать, что вы сделали для меня, даже если не сможете об этом вспомнить.

— Спасибо.

Они с гордостью держали в руках свои конверты: он — красный, она — белый.

Мужчина постарше и поплотнее Дэна и две женщины, одна намного старше другой, присоединились к ним. Мужчина держал поднос с тонкими бокалами, в которых было шипучее белое вино. Молодая женщина подала каждому по бокалу.

— За Дэна, — сказал мужчина и поднял бокал.

— За Дэна, — хором поддержали остальные, чокнулись и пригубили вино.

— За удачное начало, — добавила Элис, — и финиш в высшей лиге.

Они ушли от тентов, от старых зданий из кирпича, от людей в мантиях и бархатных шапочках туда, где было тише и не так людно. Какой-то человек в черной мантии с радостным криком налетел на Джона. Тот остановился и отпустил Элис, чтобы пожать ему руку. Элис по инерции продолжала движение вперед.

В какую-то растянувшуюся во времени секунду она притормозила и встретилась глазами с женщиной. Она была уверена, что не знакома с ней, но в том, что их взгляды встретились, был какой-то смысл. У женщины были светлые волосы, телефон возле уха и большие голубые испуганные глаза за стеклами очков. Женщина была за рулем автомобиля.

А потом капюшон вдруг сдавил Элис горло, и ее отбросило назад. Она упала на спину и ударилась головой о тротуар. Падение было неожиданным и болезненным, мантия и бархатная шапочка немного смягчили удар.

Рядом с ней опустился на колени мужчина в темно-розовой мантии.

— Извини, Эли, ты в порядке? — спросил он.

— Нет, — ответила она, села и потерла затылок рукой.

Она ожидала увидеть на ладони кровь, но крови не было.

— Прости меня, ты вышла прямо на дорогу. Эта машина чуть не сбила тебя.

— С ней все в порядке?

Это была женщина из машины, у нее все еще были большие от страха глаза.

— Думаю, да, — сказал мужчина.

— О господи, я могла убить ее. Если бы вы не выдернули ее с дороги, я бы наверняка ее сбила.

— Все в порядке, вы никого не убили, думаю, с ней все в порядке.

Мужчина помог Элис встать. Он ощупал и осмотрел ее голову.

— Думаю, ничего страшного. Может быть, болеть будет. Ты можешь идти? — спросил он.

— Да.

— Я могу вас куда-нибудь подвезти? — спросила женщина.

— Нет-нет, спасибо, все хорошо, не надо, — сказал мужчина.

Одной рукой он обнял Элис за талию, а второй взял под локоть. Она шла домой с добрым человеком, который спас ей жизнь.

Лето 2005 года

Элис сидела в большом и удобном белом кресле и ломала голову, разглядывая настенные часы. В таких часах, со стрелками и цифрами, было гораздо труднее разобраться, чем в тех, где были только цифры.

— Который сейчас час? — спросила она мужчину, который сидел в другом кресле.

— Почти три тридцать.

— Думаю, мне пора домой.

— Ты дома. Это твой дом на Кейп-Код.

Она оглядела комнату: белая мебель, на стенах пейзажи с маяками и пляжами, огромные окна, за окнами маленькие, похожие на веретено деревца.

— Нет, это не мой дом. Я не здесь живу. Я хочу пойти домой.

— Мы вернемся в Кембридж через пару недель. Мы здесь отдыхаем. Тебе здесь нравится.

Мужчина в кресле продолжил читать книгу и пить свой напиток. Книга была толстая, напиток — со льдом, золотисто-коричневый, как ее глаза. Он получал удовольствие, поглощая и то и другое — книгу и напиток.

Белая мебель, пейзажи с маяками и пляжами на стенах, огромные окна, за окнами маленькие, похожие на веретено деревца — все это было чужим для нее. И звуки она тоже не узнавала. Она слышала птиц, такие птицы живут у океана; слышала, как стукаются кусочки льда о стекло, когда мужчина в кресле пьет свой напиток; слышала, как он сопит, когда читает, и как тикают часы.

— Мне кажется, я здесь уже достаточно погостила. Я хочу поехать домой сейчас.

— Ты дома. Это твой дом для отпуска. Сюда мы приезжаем, чтобы отдохнуть и снять напряжение.

Это место не выглядело как ее дом, и звуки здесь были не такие, как дома, и она не чувствовала себя на отдыхе. Мужчина, который читал и пил в большом белом кресле, сам не знал, что говорит. Вероятно, он был пьян.

Мужчина сопел, читал и пил, а часы тикали. Элис сидела в большом белом кресле, слушала, как уходит время, и мечтала о том, чтобы кто-нибудь забрал ее домой.

Она сидела в одном из белых деревянных кресел на веранде, пила холодный чай и слушала отрывистые крики невидимых лягушек и трескотню ночных букашек.

— Эй, Элис, я нашел твое колье с бабочкой, — сказал мужчина, которому принадлежал дом.

У него в руках была бабочка на серебряной цепочке. Он покачивал ее перед Элис.

— Это не мое, это мамино колье. И оно особенное, лучше положи его на место, нам нельзя с ним играть.

— Я разговаривал с твоей мамой, она сказала, что ты можешь взять его себе. Она его тебе подарила.

Она смотрела ему в глаза, наблюдала, как движутся губы, изучала язык тела и пыталась понять, что им движет. Но послушание отступило перед красотой, и сверкающая голубая бабочка соблазнила ее до того, как она успела убедиться в искренности мужчины.