Наваждение - [23]

— У вас еще есть примеры игры Тони?

— Нет, но Арнольд сказал, что по тому, как Тони сидел, ссутулившись, пряча карты, можно было решить, что он завсегдатай.

— Наркотики и игра, — подытожил Майло. — Что-нибудь еще?

— И голубой, — напомнил ему Хошвелдер. — Но я не обвиняю, просто сообщаю информацию. Не хочу, чтобы вы думали, что я имею что-то против Тони, ничего подобного. Более того, мне его жалко. Если честно, жить с Тони-старшим было нелегко. Вот у кого был скверный характер. Горячая итальянская кровь. Но после того, что случилось с Эллой… я решил, что должен поговорить с вами.

— Мистер Хошвелдер, — сказал Майло, — давайте теоретически предположим, что Тони имеет отношение к убийству Эллы. Как вы думаете, какой у него мог быть мотив?

— Ох нет, лейтенант, я не могу так далеко заходить.

— Только теоретически, — повторил Майло. — Между нами, без всяких протоколов.

Хошвелдер пожевал верхнюю губу.

— Зная Эллу, можно предположить, что она оставила все Тони. Да и почему бы нет, он ее единственный сын. Хотя с моей точки зрения, давать деньги человеку, который не хочет работать, все равно что спускать их в сортир.

— Значит, вы не купились на травму Тони?

— Кто знает? — пожал плечами Хошвелдер. — Это между ним и Господом.

— Что бы вы могли сказать об отношениях между Тони и его матерью?

— Я уже говорил: Элла не распространялась о своей личной жизни.

— Но вы когда-нибудь наблюдали враждебность между ними?

— Нет, этого я не могу сказать. За исключением того случая в День благодарения.

— Элла на него рассердилась?

— Когда они приехали, оба выглядели напряженными. Улыбка Эллы была вроде как замороженной, как будто она притворялась, что счастлива.

— А Тони?

— В своем собственном мире.

— Не можете предположить, что могло привести его в такое состояние?

— Даже не догадываюсь.

Майло перевел дух:

— Давайте на секунду сменим тему. У Эллы были друзья?

— Никогда никого не видел, — покачал головой Хошвелдер. — Они с Тони-старшим держались обособленно. Каждый год мы приглашали их на Рождество, предлагали взять с собой Тони-младшего. И каждый год она появлялась с миленькой корзинкой фруктов. Он же не приходил никогда. Если честно, то мы даже сомневались, что она передавала ему наше приглашение.

— Почему нет?

— Она знала, что он асоциален. А после этой сцены в День благодарения четыре года назад ей было элементарно стыдно.

— Уйти до десерта?

Хошвелдер поправил лампу.

— Поверьте мне, лейтенант, наши десерты стоят того, чтобы задержаться. Моя жена прекрасно печет, жена брата тоже. В тот год на стол подали шесть разновидностей пирогов, а также хлебный пудинг и компот. По тому взгляду, который Тони бросил на все это изобилие, можно было подумать, что ему подали помои.

ГЛАВА 8

Мы вышли из сияющего магазина в весьма скромный вечер, и Майло сказал:

— Это место — настоящий Дантов ад. Милый дядечка, верно?

— Но он вовсе не хотел опорочить Тони.

Мы подошли к нашей машине без опознавательных знаков, и мой друг сел за руль.

— Тесная семейка, вот только с исключениями. Какие-нибудь идеи насчет того, что он сказал?

— Его описание Манкузи занимательно. Асоциальный папочка с плохим характером, изолированная семейка… Насильники часто встречаются среди тех, кто сгоняет стадо в кучу, так что у Тони могло быть тяжелое детство.

— Ты думаешь, что у младшенького было достаточно оснований ненавидеть мамашу, причем до такой степени, чтобы ее прирезать?

— Дети, подвергавшиеся насилию, отрицательно относятся к тому родителю, который не помог им. Москоу сказал, что Тони приходил, но Элла никогда его не провожала, так что конфликты могли быть.

— Он не стоил того, чтобы из-за него вставать с кресла. Другое дело — утренняя газета.

— И тут она и нарвалась, — заметил я. — Интересно.

— Старина Тони лелеет свою старую обиду, это не улучшает его характер.

— Пока Элла помогала ему деньгами, — предположил я, — ему удавалось держать свои эмоции под контролем. Потом мамочка завернула кран, и сын воспринял это как еще одно предательство. Пришел ее навестить, умолял, она отказала, он стал спорить, она рассердилась. Если она и в самом деле разгневалась, пригрозила лишить его наследства и оставить все «Армии спасения», у него мог появиться веский мотив.

— Она сказана адвокату, что ей не нужна копия завещания. Возможно, она не хотела, чтобы его увидел Тони.

— Миллион триста за дом, — задумчиво протянул я. — Более чем соблазнительно. Если он играл, у него вполне могли найтись приятели, которые согласились выполнить за него эту работу.

Некоторое время мы ехали молча.

— Эта версия настолько же логична, как и остальные. Хошвелдер записал Тони в игроки на основании одного эпизода, о котором он узнал из вторых рук. И он не любит Тони, так что все, что он говорит, сомнительно.

Проехали еще квартал.

— Неряшливый толстый малый, не декоратор, не флорист, не танцовщик — и голубой? Невозможно.

Я засмеялся:

— Думаешь, его сексуальная ориентация настолько существенна?

— А ты так не думаешь?

— Что ты этим хочешь сказать?

— Просто кое-что еще, чем можно позлить мамочку, — задумчиво протянул Майло. — Родители в этом отношении избирательны…

Вернувшись в участок, он связался с полицейским в гражданской одежде, который наблюдал за Тони Манкузи. Объект покидал квартиру только один раз, чтобы купить буррито и содовую в ларьке на бульваре Сансет, около Хиллберста. Совсем рядом, но Манкузи взял машину, которую использовал в качестве столовой на парковочной стоянке.