Наука преданности - [4]

С каким настроением я вернулся в общежитие - говорить не приходится. Не сладко начинать службу с увольнения. Сижу на койке, перебираю вещички, думаю, куда податься. Вдруг курьер из конторы: "Яркий, к директору". Являюсь. Павел Прокопьевич - туча тучей.

В общем, поговорил он тогда со мной "за жизнь" и приказ отменил. В отношении меня. А остальные так и уеxaли "c хвостом". О чем директор со мной говорил?

Смысл такой: биографию человеку испортить-раз плюнуть, а вот как ему потом расхлебываться, одному аллаху ведомо. Хотя закон есть закон, для всех он вроде бы одинаков, но пользоваться этим законом надо куда как осмотрительно. Те ребята, которых он все же уволил, до того по нескольку раз адреса сменили и сюда вроде бы не заехали, а залетели. К тому же они при постах. Их.

простить - повод для разговоров, а моя жизнь только начинается...

Это я сейчас так складно рассказываю, а тогда, сам понимаешь... Из директорскою кабинета я вышел будто в затмении. Одна мысль и была: не уволили, оставили...

А смысл того, что произошло, мне обьяснил слесарь дядя Саша. Был он и не такой уж пожилой, сорок с небольшим, но все его очень уважали за способность. Вот, действительно, человек все в своем деле мог. Какую бы трудную работу ни предложили, у него всегда один ответ: "Ну, это мы сделаем..." Для меня он был вроде опекуна. Когда я рассказал ему, что произошло, он вспомнил что-то из своей жизни, а к выводу пришел для меня совсем неожиданному. Это, собственно, не вывод, пожалуй, был, а азы, которыми для меня открылась наука управления.

"Директор для меня - это такой человек, чтоб я к нему со всей душой, объяснил мне дядя Саша. - А что насчет строгости, строгость тоже, конечно, нужна, без строгости человек избалуется и вообще от работы отвыкнет. Ты вот человек молодой, жизнь тебя и поднять может, и на самый низ уронить... Всякое произойти может.

Только ты начало своей работы помни. Вся твоя рабочая жизнь началась с прощения. А хорошо это или плохо, все от самого человека зависит. Только главного не забывай:

раз простят, два простят, на третий все припомнится...

А прощать надо. Копь о четырех ногах, и тот спотыкается".

Так вот на первых порах и приобщился я к науке руководить. Ведь это кажется совсем просто - понять, что люди не "шестерки" и им не только можно, необходимо верить, что строгость должна аптекарски дозироваться, что к случайной ошибке и к злому умыслу надо подходить по-разному... Только простота эта очень сложная.

Пока ее освоишь, дров немало наломаешь. По-моему, самое трудное усваивать элементарные истины. Они настолько очевидны, что зачастую выпадают из внимания.

После рабочей школы я прошел армейскую. А потом - война.

Золотые мои друзья гибли. Был я механиком сначала на СБ, потом на ПЕ-2. Улетит твой экипаж, а ты думаешь: как они там? Два моих самолета так и не вернулись. А вот с командиром корабля Геннадием Ивановичем Новиковым до конца войны прослужили вместе. Ох и радости у нас было, когда ему Героя дали... Под Уманью, когда я в партию вступал, Новиков был одним из моих поручителей. Кстати сказать, сейчас Геннадий Иванович живет в Барнауле, работает на железной, дороге.

МОИ УНИВЕРСИТЕТЫ

В сорок шестом году меня демобилизовали. Приехал я на родину, на свой Алтай и уехать отсюда уже не смог.

Такое все дорогое, такое близкое, что душу щемит. Назначили меня заведующим отделом культпросветработы при райисполкоме. Недолго я там проработал, чуть больше года, потом поехал на учебу в Барнаул. На курсы партийно-советских работников при краевой партийной школе. В августе сорок восьмого вернулся в район и собирался на прежнюю работу. Но в культуре трудиться мне, видно, была не судьба. Вспомнили в райкоме, что по образованию я механик. Вызвал меня секретарь райкома Илларион Кузьмич Русин, спрашивает:

- Пойдешь директором Куяганской МТС?

- Как это вдруг, сразу...

- А тебе что, на фронте много для раздумья отпускали?

В то время директоров машинно-тракторных станций утверждал сам министр. До меня трех из районов в Москву посылали, ни один не прошел. И насчет меня Илларион Кузьмич сомневался: посмотрят, мол, в министерстве, что человек с культпросветработы на технику определяется, и тем же путем домой отправят. Однако утвердили меня. Министр сельского хозяйства Бенедиктов пожал на прощанье мне руку, пожелал всяческих удач.

Не знаю, как теперь на подобные должности утверждают, но, честно сказать, тот порядок мне понравился.

Когда сам министр с тобой "по ручке" - это здорово тебя в собственных глазах поднимает. И думаешь: скорей бы до работы дорваться, гору сверну. Но желание желанием, а опыт опытом. Приехал я в свою МТС и, по совести сказать, подрастерялся малость. Тогда ведь колхозы были, что нынешние бригады. Куяганская МТС, к примеру, обслуживала около двадцати крошечных хозяйств, а в каждом хозяйстве - свое руководство, свои запросы, капризы тоже свои.

И опять я, как всегда, подумал: не в лесу живу, с людьми. На Алтайской машинно-тракторной станции тогда работал директором Герой Социалистического Труда Иван Осипович Пикулов. Он и стал моим наставником.