Наука Плоского мира. Книга 3. Часы Дарвина - [90]

– Декан, это как в спектакле, – объяснил Думминг Тупс. – Персонажи видят только то действие, в котором участвуют сами. Но не видят, как меняются декорации – потому что это не входит в пьесу.

«+++ Несмотря на ошибочность в каждом из ключевых аспектов, это очень удачная аналогия. +++», – написал Гекс.

– У тебя есть идеи, где он находится? – спросил Чудакулли.

«+++ Нет. +++»

– Ну, так хватит прохлаждаться, приятель, отыщи его!

Ринсвинд снова возник над лужайкой и, упав на землю, ловко кувыркнулся. Другие волшебники, которые не имели подобного опыта встреч с злоключениями мира, со стонами валялись на земле или неопределенно шатались вокруг.

– Это пройдет, – заявил он, переступая через них. – Поначалу вас может стошнить. А прочие симптомы быстрого межпространственного перемещения включают кратковременную потерю памяти, звон в ушах, запор, понос, приливы крови, помрачение сознания, оторопь, навязчивый страх ступней, дезориентацию, носовое кровотечение, боль в ушах, урчание селезенки, дикие утки и кратковременную потерю памяти.

– Кажется, мне бы хотелось… ну, как же это… когда заканчиваешь жить… – пробормотал молодой волшебник, ползущий по сырой траве. Другой, рядом с ним, снял башмаки и вопил, глядя на свои пальцы.

Ринсвинд вздохнул и схватил пожилого волшебника, который озирался, как заблудшая овечка. Тот тоже промок – по-видимому, был одним из тех, кто приземлился в фонтан.

Он казался Ринсвинду знакомым. Конечно, нельзя было знать всех волшебников Незримого Университета, но этого он явно где-то видел.

– Вы случайно не заведующий кафедрой косых лягушек? – спросил он.

Тот лишь хлопал глазами.

– Я… не знаю, – ответил он. – Разве?

– Или вы профессор вращений? – сказал Ринсвинд. – Я раньше перед этим делом записывал свое имя на бумажке. Всегда помогало. Вы немного похожи на профессора вращений.

– Правда? – спросил мужчина.

Судя по всему, это был очень тяжелый случай.

– Давайте найдем вашу шляпу, и вы выпьете чашечку какао, хорошо? И вскоре почувствуете себя…

Сундук с грохотом приземлился, встал на ноги и ускакал прочь. Предположительный профессор вращений изумленно уставился на него.

– А, это… Это всего лишь Сундук, – объяснил Ринсвинд.

Тот не сдвинулся с места.

– Мудрая груша, понимаете? – продолжил Ринсвинд, тревожно наблюдая за ним. – Очень умное дерево. Умнее его не бывает, в наших краях уж точно.

– Оно ходит? – спросил предположительный профессор.

– О да. Куда угодно может сходить, – ответил Ринсвинд.

– Я не видел ни одного растения, которое могло бы ходить!

– Неужели? Вот и я бы их не видел, – с чувством проговорил Ринсвинд, придерживая мужчину чуть сильнее. – Ладно, после теплой чашечки вы…

– Я должен изучить его более подробно! Не сомневаюсь, это так называемая венерина мухо…

– Прошу вас, не надо! – умолял Ринсвинд, оттаскивая его назад. – Вы не соберете из Сундука гербарий!

Оторопевший мужчина оглядывался по сторонам в замешательстве, переходящем в гнев.

– Кто вы, сэр? Где это мы? Почему здесь все носят эти шляпы? Мы в Оксфорде? Что со мной случилось?!

По спине у Ринсвинда пробежал холодок. Вполне вероятно, что он был единственным из всех волшебников, кто читал инструкции Думминга, которые разносил угрюмый грузчик – ведь из них можно было узнать, от чего нужно убегать. В одной был помещен портрет человека, у которого был вид, будто он в одиночку прошел всю эволюцию от и до – настолько буйной была растительность на его лице. Этот мужчина им не был. Пока. Но Ринсвинд понял, что очень даже мог им стать.

– Эмм, – сказал он. – Мне кажется, вам следует кое с кем познакомиться.

Волшебникам показалось, что мистер Дарвин воспринял все очень хорошо – после того, как стихли его первоначальные и вполне объяснимые крики.

Ложь, которую они ему навешали, оказалась очень полезной. Кому бы понравилось узнать, что его вселенная была создана случайно – да к тому еще деканом? Ничего хорошего это ему бы не дало. Если бы вам сказали, что это ваш создатель, вы ожидали бы увидеть кого-нибудь получше.

Ситуацию разрешили Думминг и Гекс. Как-никак история Круглого мира давала им кучу возможностей.

– Я не почувствовал никакого удара молнии, – сказал Дарвин, обводя взглядом Необщую комнату.

– А вы и не могли ее почувствовать, – ответил Думминг. – Вся ее сила была направлена на то, чтобы перебросить вас сюда.

– Другой мир… – сказал Дарвин. Он смотрел на волшебников: – А вы… практикующие маги.

– Выпейте еще хереса, – предложил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. Стакан в руке Дарвина снова наполнился сам собой.

– Вы создаете херес? – спросил он, пораженный.

– О, нет, он делается из винограда, солнечного света и всего остального, – ответил Чудакулли. – Мой коллега просто переместил его из того графина. Это обычный фокус.

– Мы все это умеем, – похвастался довольный декан.

– Магия – это просто перемещение разных предметов, – пояснил Чудакулли, но Дарвин словно не замечал его.

В комнату вошел библиотекарь в зеленой мантии, которую он надевал в честь важных мероприятий или когда принимал ванну. Он взгромоздился на стул и взял стакан – тот мгновенно наполнился, и в нем оказался банан.