Наука любви - [28]

Он покачал головой:

— Я совершенно уверен, что ты блестящий педагог, но...

— Прежде чем откажешься, взгляни на это. — Она вытащила сложенный лист бумаги из кармана джинсов, протянула его Грею и глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Она нервничала почти так же сильно, как он.

Грей развернул лист и бегло его оглядел, потом поджал губы.

— Что это? — В его голубых глазах читались гнев и отчаяние.

— Это твое стихотворение, Грей. Я распечатала его для тебя.

— Мое стихотворение? — В его взгляде вспыхнуло недоверие, но потом он посмотрел на страницу еще раз.

Холли затаила дыхание, наблюдая за ним. Высокий гордый фермер-скотовод стоял в центре своего кабинета, на стенах которого красовались фотографии призовых быков из его стада и кубки за выигранные соревнования.

Расправив плечи и решительно упершись в персидский ковер ногами, обутыми в сапоги, Грей нахмурился, сосредоточенно глядя на лист бумаги, и стал читать по слогам...

У Холли сдавило горло при виде того, как этот огромный взрослый человек внезапно стал похож на уязвимого мальчика. Она сглотнула и резко моргнула, не желая плакать перед ним.

Он продолжал читать, пока не добрался до конца страницы. Закончив, он поднял глаза. В его ошеломленном взгляде читалась надежда.

У Грея дергался кадык, щеки раскраснелись.

— Извини. Я должен был предложить тебе присесть. — Он указал на широкий диван у стены с пухлыми красно-зелеными полосатыми подушками. — Пожалуйста, Холли.

Когда она сделала так, как он просил, Грей уселся за письменный стол и начал читать стихотворение еще раз.

Закончив, он поднял на нее глаза.

— Так... Как это работает? Это похоже на код? Если я научусь распознавать эти слова, я смогу использовать их, чтобы расшифровать все остальные?

— Это один из возможных инструментов, которым ты можешь пользоваться, — сказала Холли. — Что касается кукольного театра, я могу прочитать пьесу с тобой, и мы отрепетируем наши роли. На самом деле это ведь не шекспировская пьеса в трех актах. Анна и Джош, вероятно, даже не заметят, если ты будешь импровизировать то здесь, то там.

Грей медленно кивнул, потом вытащил сценарий пьесы из ящика письменного стола и игриво подмигнул Холли:

— Ладно, учитель. Я играю, если играете вы. — Он подошел и присел на диван рядом с ней.

Читать сценарий оказалось весело. Холли радовалась каждой минуте, которую могла провести рядом с Греем. Он оказался способным учеником и обладал отличной памятью.

После прочтения сценария они сидели в тишине ночи, наслаждаясь ощущением выполненного долга.

— Анна такая умная, — сказал потрясенный Грей, глядя на сценарий.

— Она твоя дочь, Грей.

— Она пошла в мать. Челси была умной и талантливой.

— И ты тоже. — Произнеся эти слова, она увидела, каким отстраненным стало выражение его лица. — Это правда, — настаивала Холли. — Ты такой же умный, как Челси и твои дети. У тебя просто отсутствуют определенные навыки, вот и все, и я думаю, что смогу тебе помочь.

Он со стоном поднялся. Холли тоже вскочила:

— Мне не хочется, чтобы ты снова уклонялся от разговора.

Он бросил на нее пронзительный, почти ядовитый взгляд.

Холли продолжала стоять на своем:

— Ты выучил пьесу и завтра сыграешь ее по памяти, сорвав овацию. Но что потом?

— Я справлюсь.

— Да, ты справишься. Тебе это очень хорошо удавалось в течение длительного времени, но будет гораздо лучше, если ты научишься читать и писать. — Вот. Она озвучила суровую правду.

Грей издал ужасный стон, будто испытывая сильную боль. Его лицо исказилось от страданий, и Холли показалось, что ее сердце остановилось. Слезы, которые она едва сдерживала, потекли по щекам. Резко смахнув их, она коснулась рукой Грея.

— Почему бы нам не поговорить об этом? — мягко сказала она.

Он ответил ей шумным вздохом.

Но Холли не была готова сдаться.

— Думаю, что-то случилось, когда ты был маленьким. Можешь мне рассказать?

Он покачал головой:

— Какой в этом смысл?

— Это может быть важно. Я знаю, ты умный и очень способный, а значит, причина твоего неумения читать исключительно эмоциональная. Ты когда-нибудь говорил об этом кому-нибудь?

— Нет.

— Даже Челси?

Он покачал головой.

Холли не удивилась его ответу. Она часто подозревала, что ее кузина влюбилась во внешнюю красоту Грея, но до его переживаний ей не было дела. Грей жил с таким тяжким бременем на душе слишком долго.

— Думаю, разговор на эту тему тебе поможет.

— Разговор? Ты хочешь, чтобы я лежал на диване и рассказывал о своем детстве? — Он посмотрел на нее, упрямо выпятив подбородок.

Холли затаила дыхание и стала ждать. Затем, к собственному облегчению, увидела его едва заметную улыбку.

— Хорошо, доктор О'Мара. Я попробую.

Грей в действительности не стал ложиться на диван, но они оба удобно расположились на диване. Он налил себе и Холли виски, но она не стала пить, а просто поигрывала бокалом.

Грей отпил из бокала:

— Ладно, с чего я должен начать?

— Кто-нибудь когда-нибудь учил тебя читать?

Грей вздохнул:

— Моя мать пыталась.

Холли вспомнила женщину, встреченную в аэропорту Сиднея.

— Она жила с тобой здесь на ранчо?

— Да. У нас были уроки, если это можно назвать уроками. Они проходили в этом кабинете, — сказал Грей. — Я любил свою мать, но я ненавидел уроки чтения.