Наука капитана Черноока - [7]
— Ассистировать я вам не буду, это ни к чему. — Узкая сухая ладонь прихлопнула эту фразу. — Чем меньше людей, тем меньше риска. Операционной сестрой будет Ольга. Прежде чем вызвать ее, мне хотелось бы спросить вас…
Вера Алексеевна внимательно смотрела на Леню.
— Да чего там, — махнул рукой Леня. — Раз надо…
— Нет, нет, я не об этом. Это не экзамен, конечно, но все-таки: с каким наркозом вы будете оперировать? Леня хмыкнул. Лучше бы, наверное, под местным. Но ведь дернется, чего доброго, задрыгается…
— Под общим.
— Это так. Но не давайте хлороформ или эфир. Введите гексенал. Не будет стадии возбуждения. Пока больной спит, вы наверняка успеете удалить мину.
— Ясно, — буркнул Леня, злясь на собственную недогадливость. — Можно идти?
— Да, да, конечно. Я сейчас пришлю Ольгу. И еще — сейчас придет сапер. Он будет вас консультировать во время операции. Советуйтесь с ним.
— Где хоть у него мина-то сидит? — спросил Леня, вставая.
— В правом плече. Большего, к сожалению, сказать не могу. Этот мерзавец Скрипка даже не осмотрел его, сразу переправил к нам.
Леня понимающе кивнул и вышел.
Через несколько минут, готовясь к операции, он встретился с Ольгой. Небольшого роста, худенькая девушка яростно мыла руки и время от времени исподлобья поглядывала на Леню. Оба молчали. И только уже надев халат и натягивая отсвечивающие ядовитой желтизной перчатки, Ольга бросила куда-то в пространство:
— Могла бы ведь по-человечески… А то, говорит, вы из детдома, у вас, говорит, родных нет… Правильно, конечно… Зануда!
Зло дернув худеньким плечом, она первой прошла к операционную.
И вот они стоят по обе стороны накрытого бежевой клеенкой высокого операционного стола и ждут. Стоят в нелепых позах, прижав локти и разведя в стороны поднятые кисти рук, будто собираются танцевать какой-то танец матрешек.
Леня снова и снова возвращался в мыслях к разговору с Верой Алексеевной. У остальных — семьи… А мама — это не семья?
В это время палатка заходила ходуном. Теснясь в проходе, мешая друг другу, санитары втащили носилки с Вострецовым. Задержав дыхание, они с натугой высоко поднимают их и бережно ставят на стол. Еще секунда — и в палатке пусто. Только Вострецов на носилках да Леня с Ольгой.
Леня физически ощутил эту внезапно наступившую пустоту, оглянулся. Нет, в уголке сидит на табурете Вера Алексеевна. Рядом с ней стоит коренастый пожилой мужчина. Кургузый халат топорщится на нем, как плащ. Лицо крупное, темное, волосы черные, небольшие усики. Зачем он здесь? Кто такой?
Но раздумывать и спрашивать некогда. Леня снова склоняется над раненым.
С Вострецова уже сняли все, что можно было снять. Даже левый рукав отрезали и оголили левое плечо. Остался правый рукав — грязный, намокший кровью, да потемневшая повязка.
Вострецов смотрит на врача внимательно — настороженно и вопросительно. Губы плотно сжаты, щеки запали, бугры желваков застыли неподвижно. Леня откидывает простыню, и голый живот раненого вздрагивает, покрывается гусиной кожей.
Леня поворачивает голову к Ольге, секунду смотрит на нее и молча кивает. Ольга тоже молча поворачивается к стерильному столику и подает ему шприц с гексеналом.
Обычно Леня, копируя профессора, у которого учился, разговаривал с ранеными, когда оперировал или перевязывал их. Но сегодня он работал молча.
Ножницы с трудом режут намокшую вату телогрейки. Да, действительно, физическая сила…
Вот оно. Голое плечо. Чуть ниже ключицы торчит мина. Вокруг нее черные сгустки. На бок раненому стекает струйка свежей крови.
— Минуточку, — вдруг слышит Леня над самым своим ухом. — Что вы с ней думаете делать?
Леня поднимает голову и видит, что рядом с ним стоит тот самый, черный. Только теперь на лице у него повязка, а на голове шапочка. Это, конечно, Вера Алексеевна позаботилась… Но что ему надо? Ах да, он про мину…
— Разрезы сейчас делать буду, — говорит Леня, все еще с недоумением глядя на незнакомца. Тот кивает — валяй, мол. А сам придвинулся ближе, встал у изголовья раненого.
«Сапер!» — догадывается, наконец, Леня и протягивает руку за скальпелем.
Разрез. Тампон. Что же — тащить ее? Или рано? Еще разрез.
Сапер протягивает руку в хирургической перчатке и осторожно берется за стабилизатор мины. Леня смотрит на него. Глаза у сапера задумчивые, будто он что-то вспоминает. Вот он кивнул головой. Еще разрез. Рука сапера медленно, чуть вздрагивая, поднимается. Рана будто становится шире, видны стали рваные края. Вот и вовсе пустая дыра, заполненная черной кровью. С мины тоже каплет кровь, загустелая, черная. Вот упал в рану целый ошметок, словно густое варенье с ложки.
Мина исчезла. А рана по-прежнему зияет черной дырой. Ну, теперь быстро. Леня работает с остервенением. Ему немножко обидно, что все обошлось так просто. Вот закончит все и выпьет. Во фляге, кажись, еще осталось… Так. Теперь зашивать.
Вострецов напрягает тело и что-то мычит. Леня работает лихорадочно — действие наркоза кончается. Скобка. Вострецов сжал кулаки. Еще скобка. Иглу. Все… Леня вяло отходит в сторону, уступая место Ольге. Та быстро, сноровисто накладывает повязку и одновременно что-то говорит раненому, тихо и ласково.
Плывет вверх по горной красавице Вишере маленький белый катерок. Коварная река готовит ему немало подвохов — трудно плыть по мелководью, по перекатам. Но катер с честью выходит из этих испытаний. Ведь он специально приспособлен для того, чтобы плавать в таких местах, где другие суда плавать не могут. Вместе с экспедицией плывет к верховьям Вишеры, на север, и мальчик Миша. О том, как много нового, интересного узнал он, и рассказывается в книге А. Граевского «На север!». Автор этой книги Александр Моисеевич Граевский родился в 1920 году в Томске.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Сборник рассказов Александра Граевского о приключениях школьников.Состав:1. Поиски знаменитостей.2. Слоник на счастье.3. Разжалованный комендант.4. Единоличники.5. Памятник.6. Честь двора.7. Итальянская скрипка.
Рассказ этот о войне, о том прошлом, которое по-прежнему так близко каждому советскому человеку. Иван Вострецов, рядовой стрелок из отделения сержанта Бердюгина, отправился в ротную кухню, куда надо было идти километра два… И вот — страшной силы удар в плечо, и в плече застряла неразорвавшаяся мина. О том, как доставляли Ивана Вострецова в медсанбат, где надо было его оперировать, о людях, которые несли и везли его и спасли ему жизнь, — этот рассказ. Автор рассказа Александр Моисеевич Граевский родился в 1920 году в Томске.
Свободно и радостно живет советская молодежь. Её не пугает завтрашний день. Перед ней открыты все пути, обеспечено право на труд, право на отдых, право на образование. Радостно жить, учиться и трудиться на благо всех трудящихся, во имя великих идей коммунизма. И, несмотря на это, находятся советские юноши и девушки, облюбовавшие себе насквозь эгоистический, чужеродный, лишь понаслышке усвоенный образ жизни заокеанских молодчиков, любители блатной жизни, охотники укрываться в бездумную, варварски опустошенную жизнь, предпочитающие щеголять грубыми, разнузданными инстинктами!.. Не найти ничего такого, что пришлось бы им по душе.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новый роман талантливого прозаика Витаутаса Бубниса «Осеннее равноденствие» — о современной женщине. «Час судьбы» — многоплановое произведение. В событиях, связанных с крестьянской семьей Йотаутов, — отражение сложной жизни Литвы в период становления Советской власти. «Если у дерева подрубить корни, оно засохнет» — так говорит о необходимости возвращения в отчий дом главный герой романа — художник Саулюс Йотаута. Потому что отчий дом для него — это и родной очаг, и новая Литва.
«Счастье — это быть с природой, видеть ее, говорить с ней», — писал Лев Толстой. Именно так понимал счастье талантливый писатель Василий Подгорнов.Где бы ни был он: на охоте или рыбалке, на пасеке или в саду, — чем бы ни занимался: агроном, сотрудник газеты, корреспондент радио и телевидения, — он не уставал изучать и любить родную русскую природу.Литературная биография Подгорнова коротка. Первые рассказы он написал в 1952 году. Первая книга его нашла своего читателя в 1964 году. Но автор не увидел ее. Он умер рано, в расцвете творческих сил.
В романе рассказывается о жизни большой рабочей семьи Путивцевых. Ее судьба неотделима от судьбы всего народа, строившего социализм в годы первых пятилеток и защитившего мир в схватке с фашизмом.