Наука и техника, 2007 № 10 (17) - [30]
Знали об этом событии, видимо, лишь немногие приближенные Богдана, в то время как от казаков и от всего народа малороссийского оно скрывалось. Отправляясь в 1654 году в Переяславль на раду, Хмельницкий не отказался от прежнего подданства и не снял турецкого кафтана, надев поверх него московскую шубу.
Через полтора с лишним года после присяги Москве султан шлет новую грамоту, из которой видно, что Богдан и не думал порывать с Портой, но всячески старался представить ей в неверном свете свое соединение с Москвой. Факт нового подданства он скрыл от Константинополя, объяснив все дело как временный союз, вызванный трудными обстоятельствами. Он по-прежнему просил султана считать его своим верным вассалом, за что удостоился милостивого слова и заверение в высоком покровительстве.
Двоедушие Хмельницкого не представляло чего-нибудь исключительного; вся казачья старшина настроена была таким же образом.
И это сам Богдан Хмельницкий! Что уж говорить о его сыне Юрии, который трижды присягал на верность разным монархам? Да и их последователи были не лучше. Наверное, не найдется такой соседней страны, которой не клялись в вассальной зависимости украинские гетманы. К этому списку можно прибавить даже далекую Швецию.
Это только некоторые факты из многолетней и многогранной истории днепровского казачества. При наличии времени любой может отыскать еще десятки, а то и сотни случаев “патриотизма”, “верности слову”, особенно среди казацкой старшины.
Можно много говорить о поиске своего места на карте Европы, но больше это напоминает многоженство. Где в этом патриотизм? С каких пор подчинение другим государствам, чаще всего даже иноверным (что в те времена было жутко), называется патриотизмом?
Здесь же можно вспомнить и о чести. В те стародавние времена “целование креста” на верность, клятва на Святом Писании считались священными. Нарушители этих клятв б1ли в глазах большинства отступниками, клятвопреступниками.
Невозможно в этой ситуации пройти и мимо такой фигуры, как Иван Мазепа. Любимец Петра I, человек, введший на украинских землях крепостное право и первый “прирезавший” себе 150 тысяч крепостных душ, вдруг принимает решение нарушить клятву и податься к шведам. Можно отнестись к этому с пониманием, если принять во внимание то, что говорят об этом украинские историки. “Москали” вмешиваются в дела Украины, вводят свои жестокие законы, ущемляют национальные интересы страны и т. д. и т. п..
Но в таком случае за Мазепой должна была подняться вся Украина! Он обещал привести в армию Карла XII 15 тысяч казаков. Привел 5 тысяч, и то обманом. В первую же ночь большинство разбежалось. Да и жители Полтавы, покрывшие себя неувядаемой славой, почему-то не открыли ворота шведской армии. Можно ли сказать в таком случае, что Мазепа представлял интересы Украины? Или он представлял какие-то или чьи-то другие интересы? Думайте сами.
При написании этого материала я четко различаю “казаков” и “украинцев”. Первые — никакие не борцы за свободу, а, по сути, бандиты, грабившие своих и чужих, насквозь “обазиатившиеся”, а то и просто азиаты по происхождению. Вторые — трудолюбивый, оседлый народ пахарей и ремесленников. И та борьба, которую вели казаки якобы за свободу Украины, была вовсе не патриотическим движением, а узкоклановой борьбой за власть, добычу и богатство.
При этом я не идеализирую и других казаков. Ни донских, ни терских, ни яицких. В их истории тоже много бандитизма, несправедливости и непостоянства. Но на раннем этапе развития.
• ХИМИЯ И БИОЛОГИЯ
Необычные приключения в мире сна и сновидений
Ковальзон В.М., доктор биологических наук, ведущий научный сотрудник Института проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова РАН, член правления Международного научно-практического общества сомнологов.
Гуго Ласэв — гениальный французский ученый XVIII в. Выходец из простой семьи, он сумел получить медицинское образование и служил хирургом в армии Людовика XVI. После ранения, полученного в войне против прусского короля Фридриха II, Ласэв вышел в отставку и поселился в имении своей жены, в замке Булинье под Лионом. Философ и натуралист, страстный любитель живой природы, Ласэв был лично знаком и переписывался с величайшими умами своего времени — Вольтером, Дидро и др. Он был активным участником Лионского общества вольнодумцев, скрывавшегося под невинным названием “Кружок любителей природы”, где материалисты и атеисты вели бурные философские беседы. Поскольку заседания кружка в основном проходили в кафе, они не могли остаться незамеченными для властей, и за членами общества был установлен негласный надзор полиции…
Особый интерес испытывал Ласэв к загадке сна и сновидений. Однажды он решил коллекционировать свои сновидения, записывая их тотчас при пробуждении, и через шесть лет, анализируя полторы тысячи своих снов, он обнаружил, что определенные картины и сюжеты повторяются время от времени, подчиняясь строгой математической закономерности.
Своим открытием Ласэв поделился с великим натуралистом XVIII в. Шарлем Бонне из Женевы. Однако Бонне, обладатель трезвого критического ума, заявил Ласэву, что субъективных наблюдений одного исследователя недостаточно, научный подход требует более систематических и объективных изысканий.
