Наука и религия в современной философии - [79]

И в настоящее время существует целая школа теологов, которые как раз стараются привести внешнюю историю религии в соответствие с этими теориями.

Они отправляются от различия, которое всякий размышляющий человек вынужден делать во всех областях, и на котором, строго говоря, покоится всякая жизнь, всякое действие, — различия между принципом и его приложением, между идеей и ее реализацией. Мы желаем при помощи мыслей, мы осуществляем при помощи вещей. Отсюда следует, что в каждом действии, в каждом осуществлении, есть нечто иное, чем мысль, есть материяльная форма, которая при изменении внешних условий обязательно должна быть видоизменена соответственным образом, ибо в противном случае она утратит свой прежний смысл, не будет уже выражать собой прежней идеи. Разве не потому наши писатели ХVII века требуют комментариев, что с того времени изменился язык? Для того, чтобы в наше время сказать то самое, что хотели сказать они, требуется зачастую употребить другие слова. Всякое действие, всякая жизнь предполагает это различие, ибо жизнь состоит в самосохранении при помощи той среды, в которой находится живущий организм; и когда среда эта значительно меняется, перед живым существом встает альтернатива: эволюционировать или погибнуть.

Религия не может избежать действия этого закона. Она всегда стремится быть действенной, и она не может достигнуть этой дели иначе, как обращаясь к человеку на его языке, Она может иметь смысл, доступный для разума, лишь в том случае, если она до некоторой степени приспособляется к категориям, предсуществующим в этом разуме и образующим его масштаб познаваемости. Поэтому во всякой действительной религии следует различать две части, хотя и нельзя с точностью указать, где кончается одна из них и начинается другая: есть религия в собственном смысле этого слова, т. е. жизнь, воля, действие; и есть видимое осуществление религии или комбинация религии в собственном смысле слова с условиями существования, присущими данному обществу. Первый элемент неизменен в том символическом смысле, который принимает это слово, когда его применяют к какому-либо существенно живому, духовному началу. Второй волею или неволею должен идти рука об руку с эволюцией вещей.

Таким образом теологи той школы, о которой мы говорим, не только относятся с уважением к данным науки и отнюдь не склонны упорно отстаивать того или другого верование в формах, представляющихся в настоящее время неприемлемыми, — но самой теологии прививают они принципы, верность которых установлена наукой, в частности принцип эволюции.

Основная идея, творческая и руководящая, остается неизменной; но те истолкования, которые она получает, те формулы, которые делают ее способной к внешней передаче, те учреждения, которые распространяют ее действие в мире, эволюционируют. С одной стороны, причинная зависимость, связывающая эти по. следовательно сменяющиеся формы с основной идеей, и внутреннее сходство, которое они неизбежно сохраняют, как два перевода с одного и того же оригинала, обеспечивают их духовное единство; с другой стороны, проявление религии подчиняются закону, господствующему над всеми живыми существами, следуя в своей эволюции тому миру, часть которого они составляют.

Поэтому, многие выражения, понимавшиеся первоначально в буквальном и материальном смысле, мы должны, если желаем сохранить их, употреблять в смысле метафорическом, единственно согласимом с прогрессом познания. Так, например, фраза: „он нисшел в ад“, „он вознесся на небеса“, может сохранить свое значение лиипь в том случае, если мы оставим в стороне всякую мысль о материальной локализации, совершенно недопустимой в наше время, и попытаемся сквозь чувственный образ разглядеть духовный смысл: идею общение души Христа с праведниками ветхого завета и конечного прославление возрожденного Христом человечества.

Применение аллегорических толкований нельзя признать бесполезным или призрачным, ссылаясь на то, что во все времена к нему прибегали и им злоупотребляли вплоть до явных нелепостей всякие вообще отжившие свой век учения. Метафоричен самый язык человеческий; и если мы присмотримся к нашей речи, мы увидим, что мы не употребляем почти ни одного слова в его собственном смысле. То, что мы называем жизнью слов, есть не что иное, как необходимость менять их смысл сообразно с изменением идей, — необходимость, которой мы должны подчиниться, если хотим, считаясь с требованиями социальной жизни, сохранить слова, несмотря на изменение мыслей. Новая идея не может сразу создать себе соответственную форму, ибо в этом случае никто не был бы в состоянии ее понять. Она неизбежно принимает, по крайней мере на известное время, данную форму, которая для существующего общества является условием познаваемости объекта; и, опираясь на эту форму, которая сделана не для нее, она находить себе выражение, помещая метафорический смысл над буквальным или на ряду с этим последним.

Таким образом, по учению этой школы, которую можно назвать прогрессистской, существование и развитие религии ни в коем случае не может быть стеснено современной наукой.