Научиться быть ведьмой - [9]

— Двинская, у тебя в третий формуле ошибка. Ты не учла граничные условия, — крикнул с места Никита.

«Чёрт! Точно!» От досады Вероника выронила мел из руки. Тот, стукнувшись об пол, откатился на несколько сантиметров. Ника наклонилась, и обнаружила его, лежащим ровно между левым и правым ботинком Аристарха Вениаминовича. В тот момент Вероника и не догадывалась, что картина, которая представилась её глазам, кардинально поменяет течение следующих двух недель её жизни. Да что там двух недель, она самым радикальным образом отразится на всей её дальнейшей жизни.

Собственно, в первое мгновение ничего необычного Вероника не заметила: начищенный до блеска правый ботинок многоуважаемого преподавателя физики, начищенный до такого же идеального блеска левый собрат и кусочек мела, сиротливо лежащий между ними в страхе, не растопчут ли его. Но, стоп! Что это за пятнышки? Маленькое алое — на полу между правым ботинком и куском мела, и ещё более крохотное бурое — на левом ботинке. «Кровь!» — застучала у Вероники в висках страшная догадка. «Да нет, ерунда какая-то», — тут же осадила она себя. Ника всегда считала, что обладает достаточным хладнокровием, чтобы по любому пустяку не впадать в панику, а сейчас уподобилась впечатлительной Леночке, пришедшей в смятение чувств от глупых слухов, распускаемых кем-то от скуки. Алая капля на полу — скорее всего, чернила, вытекшие из ручки Аристарха Вениаминовича, когда он стучал ей по столу, привлекая к себе внимание студентов, а бурое пятнышко на ботинке преподавателя — обыкновенная грязь.

Успокоив себя вполне разумными доводами, Ника наконец-то сообразила, что хихиканье, стоявшее в аудитории, вызвано её затянувшимися поисками мела, которые она, изогнувшись в нелепой позе, производила под ногами преподавателя. Вероника схватила злополучную белую вещицу, распрямилась, погрозила одногруппникам пальцем и принялась дорешивать задачу. Аристарх Вениаминович, к тому моменту уже тоже вынырнул из своих раздумий, и совместными усилиями преподаватель и студентка довели дело до благополучного конца.

— Спасибо, Вероника. Можете садиться.

Ника вернулась за парту и отрешённо уставилась в окно. Никита крутился на стуле, стараясь привлечь её внимание. Его самодовольная физиономия выражала что-то вроде: «Ну, что, Двинская, сделал я тебя!?» Но Вероника не замечала его усилий, она смотрела на снегопад. Невесомые пушинки за окном продолжали свою непостижимую игру… Белые… и чистые… тогда откуда могла взяться грязь на ботинке Аристарха Вениаминовича?..

Следующей парой по расписанию была история — пожалуй, единственный предмет, который Вероника откровенно терпеть не могла. Вёл его Акакий Акакиевич. Его забавное имя-отчество контрастировало со скучнейшей манерой преподавания. Профессор до того монотонно и пресно читал лекции, что часть студентов умудрялись благополучно дремать под его невнятное бормотание. Но сегодня Веронике была только на руку такая манера подачи — невыразительная речь Акакия Акакиевича не мешала ей сосредоточиться и продолжать обдумывание своих проблем.

Однако на середине лекции Ника заметила, как её внимание всё же переключилось на повествование профессора.

— …записываем: 1497 год — состоялся первый Международный Шабаш, на котором было принято решение об организации Большого Совета. Каждое ведьмовское движение делегировало в него по одному представителю.

Вероника открыла тетрадь и сделала в ней первую за сегодняшнюю лекцию запись.

— Далее было несколько лет организационных работ, и, записываем, судьбоносный 1513 год — Большой Совет принял Кодекс Правил 1.1, который действует до сих пор и который Вы на празднике посвящения в студенты торжественно поклялись соблюдать.

— А что было с теми ведьмовскими течениями, которые не захотели принять Кодекс? — спросил Егор, единственный в группе студент, кого искренне интересовал предмет, читаемый нудным профессором.

— Большой Совет принял решение о нейтрализации отступников, — безэмоционально ответил Акакий Акакиевич, — было несколько серьёзных противостояний между Объединённым Ведьмовским Сообществом и теми, кто не хотел следовать выработанным правилам. К началу 17-ого века отступников практически удалось нейтрализовать.

— Почему практически? Кто-то всё же остался? — опять перебил профессора Егор.

— Да, оставалось восточносибирское шаманское течение Улаха Еттэ или «Обратная сторона»…

— Почему с ними тянули? — глаза Егора горели любопытством.

Наверно любой другой профессор уже давно бы осадил постоянно перебивающего его студента, но Акакий Акакиевич, невозмутимо и невыразительно продолжил:

— Они обладали уникальными знаниями и самобытными методиками. Нейтрализация — это было бы слишком просто и слишком неразумно. Объединённому Ведьмовскому Сообществу хотелось привлечь их на свою сторону.

— Учитывая, что сейчас такого движения не существует, оно в своё время всё-таки было нейтрализовано? — теперь уже и Вероника решилась перебить профессора.

— Нет, нейтрализация не понадобилась, восточносибирские шаманы Улаха Еттэ исчезли естественным образом. По невыясненным до сих пор причинам с некоторого времени они перестали воспитывать приемников. И, когда в 1620 году умер последний представитель этого течения, вместе с ним канула в лету и сама шаманская школа «Обратная сторона».