Научить писать нельзя, а что можно? - [6]

Svetlana Solaire: Насколько длинными могут быть в тексте диалоги? Как сделать, чтобы читателю не наскучил диалог?

Как сделать? Талантливо его написать. Талантливый диалог никогда не наскучит. Посмотрите в «Золотом теленке» какой продолжительности диалоги. И что кому-то они когда-нибудь наскучили? Нет. Это не технический вопрос.

Сергей Павлов: Базовая структура текста, динамика текста в целом.

Текста в целом не существует, а структура у каждого текста очень простая — в каждом тексте есть начало, середина и конец. И вы должны точно знать, где у вас начало, где у вас середина, и где у вас конец. Если вы себе на эти вопросы не ответили — у вас текст рухнет.

Олеся Оленичева: Стоит ли добавлять в роман то, что модно для увеличения целевой аудитории или это может испортить его?

Может испортить. Не стоит.

Елена Баукина: Сейчас очень много пишущих людей. Все же каждый ли может научиться писать прозу?

Писать прозу? Нет. Не каждый. Но многие могут научиться писать прилично. Знаете, вот раньше, в девятнадцатом веке, в начале двадцатого, до революции — было распространено в дворянских семьях — детей заставляли писать дневник с шести лет. Каждый день ребенок чего-то не получал, если он не заполнял дневник. Зачем это было нужно? В ребенке развивался этот навык преобразования такого внутреннего мира, мыслей своих, впечатлений, чувств в язык. В то плоское пространство, о котором мы говорили. То есть навык письма можно в себе сформировать. Если каждый день писать дневник, то через год вы станете писать лучше. Будет ли эта проза кому-нибудь интересна? Я не верю.

Александр Грибанов: Хочу написать роман, но пока только публицистика получается.

Если хотите, то напишете.

Кир Коров: По каким вопросам школа не договорилась с Татьяной Толстой?

На самом деле нет здесь никакой тайны — мне хотелось, чтобы в школе преподавало очень много разных писателей, и мне хотелось, чтобы школа превратилась в сообщество известных писателей, начинающих писателей, критиков и так далее. Татьяна Никитична, которую я люблю как автора и глубоко симпатизирую ей как человеку, видела школу более консервативной.

Алексей Патрашов: Есть ли смысл местами переписывать уже опубликованное, если ты пишешь продолжение?

Да, есть. Мало ли какое продолжение вам придет в голову. Я совершенно не против того, чтобы возвращаться к уже написанному и если у вас образуется новое целое, то у вас меняется и часть.

Алена Чеботарева: Как сохранять вдохновение для написание книги с перерывами?

Я не знаю, как сохранять вдохновение. Здесь нет никакой техники. Вообще, если вы делаете перерыв в работе, вы теряете дыхание — вам нужно каждый раз начинать как будто с начала ее писать. Это очень трудно написать книгу с перерывами. Лучше писать без перерывов.

Виктор Рогуленко: Что дает мастерство, если есть вдохновение, а если нет вдохновения?

Мастерство, если есть вдохновение, позволяет создать гармонию текста. Это очень сложная тема на самом деле. Что такое гармония? Что такое гармония в тексте? Что такое золотое сечение текста? Что такое соразмерность частей? Что такое ритмика? Это очень сложно, но человек, обладающий мастерством, умеет очень хорошо вычеркивать, убирать лишнее. Текст как дерево растет в разные стороны, и если вы хотите придать форму, то крону надо стричь. Это искусство подстригания кроны и есть мастерство, и есть то, о чем вы спрашиваете. Если нет вдохновения, лучше не писать.

Наталья Сотникова: Как учитывать мнение читателей, если они совершенно противоположные? Стоит ли учитывать их или нужно делать то, что тебе нравится?

Мне кажется, что мнение читателей не нужно учитывать, но его надо очень внимательно слушать. Читатель очень часто говорит не правильными словами, читатель же не обязан быть златоустом. Читатель иногда очень коряво формулирует свое недоверие, но это недоверие надо услышать, надо понять чему они в твоем тексте не верят, в какой момент они перестали за тобой идти, в какой момент ушло внимание. Ведь, что значит, что ушло внимание — это значит, что читатель перестал проживать ваш текст, он перестал чувствовать, что вы пишете. Может быть, читатель и не объяснит, в какой момент он перестал чувствовать, но для вас это будет знаком.

Констатнин Шабалдин: Что почитать из нынешних?

Анну Матвееву, Анну Козлову, Романа Сенчина. Мне очень нравится «Лавр» Водолазкина, но меньше нравится «Авиатор». В школе у нас есть замечательные молодые поэты. Мне кажется, что более точный вопрос — на что ориентироваться, как выбрать книжки, которые читать. У нас довольно мало критиков и надо найти своего критика, надо найти кого-то, кто совпадает с вами, кто порекомендовал вам одну, вторую, третью книжку и они вам понравились — тогда можно слушать дальнейшие рекомендации.

Анна Самойлова: Зачем учить писать? Если человек не умеет писать, может быть ему заняться чем-то другим?

Вы знаете, так получилось, мы живем в такой культуре… Это такая особенность русской культуры в том, что для нас писать, говорить о прочитанном и обсуждать тексты свои и чужие — это какая-то, я бы сказала, форма высшей нервной деятельности. Для нас это намного больше, чем просто писать и просто говорить. Вокруг слова в нашей стране, так уж получилось, довольно долго концентрировалась гуща интеллектуально-духовной жизни людей, поколений. И поэтому учить писать, учить читать, учить понимать — это намного больше, чем учить читать и учить писать. Это в каком-то смысле учить быть другим, это подтолкнуть человека к тому, чтобы он изменился, чтобы в нем произошли перемены, чтобы он стал по-другому чувствовать, понимать и говорить. Знаете, большинство людей, которые приходят в школу «Хороший текст» сидят один на один со своими текстами и не знают кому показать, кому дать почитать. Они читают писателей, но у них нет способа с ними встретиться, поговорить, обсудить свои тексты. Это очень важно для многих найти учителя. Это вообще в жизни ужасно важно найти своего учителя. Вот учить писать тупо никакого смысла нет, а создать питательную среду, создать бульон, которым будут питаться молодые талантливые люди, мне кажется, это очень важно.