Научи меня умирать - [6]

– Была, конечно… Наверное. Не помню. Скорее всего, была. Только не помню ничего.

– Как тебе удается стать невидимкой?

– Кем-кем?

Я сказал ей, что думал о невидимости.

– Чушь, – фыркнула она.

– Ну, чушь, так чушь.

– Я с детства была такой невидимкой. Меня постоянно теряли. Не я терялась, а меня теряли. Понимаешь разницу? Я могла стоять рядом с матерью, в двух шагах, и она меня не видела. Озиралась и звала по имени. Мне каждый раз хотелось крикнуть: «Мама, я здесь!» Но почему-то я этого не делала. Ждала, пока мама меня заметит. Жутко, когда мать тебя не видит, хотя ты совсем рядом. Она и в комнате меня умудрялась потерять… Почему так было, как ты думаешь?

– Я уже рассказал свою теорию. Ты решила, что это чушь.

– А мне кажется, человек рождается невидимкой. Просто с возрастом он учится управлять своей невидимостью. Вот как я. Раньше я пропадала независимо от своего желания. Раз, – Вик щелкнула пальцами, – и меня нет, все ищут. А я стою и тихонько плачу. Мне страшно – а вдруг так и не найдут? Вдруг я останусь невидимой навсегда? Что мне тогда делать?.. Потом постепенно научилась исчезать, когда мне нужно. Иногда ведь и это нужно…

– А сейчас?

– Что сейчас?

– Сейчас ты исчезла, потому что тебе было нужно?

– Нет. Теперь, когда мне нужно, я становлюсь видимой. А так предпочитаю быть невидимкой.

– Почему?

– Будешь задавать много вопросов – опять исчезну, – сказала она без всякого выражения.

Мне показалось, что она и вправду может исчезнуть по собственному желанию. Причем в прямом смысле. Стать невидимой.

– Знаешь, ты тоже странный.

– Да ну?

– Серьезно. Я это еще тогда заметила, в магазине. Когда первый раз тебя увидела. Подумала: вот странный парень. Тебе разве никто не говорил, что ты странный?

– Нет. С другой стороны, никто не говорил и что я нормальный. Я не очень-то схожусь с людьми. Во всяком случае, не настолько, чтобы говорить о таких вещах.

– А тут и говорить нечего. Сразу видно. Ты ведь тоже невидимка. Да и вообще, – она опустила голову, – Все мы невидимки.

– Ну это уж как-то слишком мрачно.

– Ты хорошо знаешь своих соседей? Если из них кто-нибудь умрет, кто-нибудь одинокий, ты это сразу заметишь? Например, если умру я, меня хватятся самое раннее через неделю… В лавке напротив моего дома, где я обычно покупаю собу, подумают: «Что-то давно не видно той девчонки». Но будет ли кому до этого дело? Ну, нету и нету… А потом в газетах напишут: «По адресу такому-то найден труп девушки… Причина смерти выясняется… Тело обнаружили соседи, когда почувствовали подозрительный запах, и тут же позвонили в полицию…» – все в таком духе. И это если еще напишут, что вряд ли. Никакой ведь сенсации нет. Вот если бы я бросилась с крыши Токио-но То[5]… Да и тогда пошумели бы немного и все… Умер еще один человек-невидимка.

Вик замолчала. У нее было такое лицо, будто она только что одним махом взлетела на последний этаж этого самого Токио-но То. На верхней губе выступили бисеринки пота. Плечи мелко подрагивали. Мне показалось, что она плачет. Но это была нервная дрожь.

– Послушай, к чему эти разговоры? Ты ведь не собираешься умирать? Зачем… – начал было я.

Но она остановилась, посмотрела мне в глаза и произнесла медленно и четко:

– Именно это я и собираюсь сделать.

Глава 3

– Именно это я и собираюсь сделать, – сказала Вик.

Я отреагировал единственным доступным мне в этой ситуации способом. Глупо хмыкнул.

– Нечего хмыкать.

– Ты чем-то больна?

– Нет.

– Что же тогда?

– Я решила умереть. Убить себя. Вот и все. Что тут непонятного?

И опять этот взгляд. Удивление и упрек.

– Непонятно, зачем. Ты влипла в какую-то историю?

– Да нет, – она пожала плечами, будто я спросил, не болит ли у нее голова.

– Люди не убивают себя просто так, без всякой причины. Это тебе не напиться. И не по магазинам пробежаться.

– При чем тут магазины? – удивилась она.

– Я так, к примеру… Короче, нужна веская причина.

– Ты-то что в этом понимаешь?

– Тебе любой скажет. Это же очевидно.

– Ну и засунь это «очевидно» себе в задницу, – Вик зло пнула ногой камешек. – Вот ведь придурок! «Это очевидно», – передразнила она меня.

– Перестань…

– Это ты перестань. Если ничего не понимаешь, лучше помалкивай.

– Просто хочу тебя понять, вот и все, – сказал я.

Я не верил, что она говорит серьезно. Крик о помощи. Попытка привлечь к себе внимание. Желание перестать быть невидимкой. Все понятно. Одиночество.

Кого-то оно толкает к проституткам, кого-то в клубы знакомств или клубы по интересам. Ну а кого-то – к таблеткам.

Где-то я читал, что женщины пытаются покончить с собой в три раза чаще, чем мужчины. В три раза чаще их попытки заканчиваются пшиком. Мужчины берутся за дело реже, но почти всегда доводят его до конца.

Чего-чего, а женских разговоров о самоубийствах я наслушался. В средней школе второй ступени две девчонки откровенничали со мной на эту тему и показывали какие-то флакончики с таблетками. Еще одна была в университете. Та постоянно носила с собой опасную бритву. Насколько я знаю, все три сейчас замужем. Утром собирают мужьям бенто, вечером раздевают их, пьяных, и укладывают спать. Чтобы утром снова собрать бенто. Теперь им некогда думать о самоубийстве. Теперь у них есть дела поважнее.