Научи меня летать - [38]
— Не беспокойся, — неожиданно добавил Сил'ан, — люди бы всё равно меня возненавидели. Можешь представить, что ты сохранил тайну — я не сообщил в Весну о твоём проступке.
Человек тихо вздохнул и вновь предложил:
— Может быть, я всё-таки смогу помочь?
— Я не ранен, не болен и эмоционально повлияю на тебя, а не наоборот, — терпеливо разъяснило существо.
— Тогда почему ты здесь?
Келеф не ответил.
— Никто не ждал большего от ополчения, — снова попытался ведун. — А война ещё не проиграна.
— Теперь ты меня раздражаешь, — признался выразительный голос.
— Ты предубеждён против людей, — заметил Гебье.
Существо сдалось.
— Всё, что я делаю, или усугубляет ситуацию, или оказывается бесполезным, — мерно заговорило оно. — Я хороший воин и на редкость плохой уан. Дети Океана и Лун живут дольше, чем люди; в то же время темп вашей жизни куда быстрее. Когда речь о секундах, я легко могу обогнать вас. Если требуется выдержать неделю — могу идти с вами наравне. Но неделя давно позади, а мыслить и действовать нужно всё быстрей и быстрей — я проигрываю эту гонку. У меня нет больше сил.
Гебье медленно опустил голову.
— Ты прав — я не знаю, как помочь.
— Это не твоё дело, — спокойно сказал Келеф.
— Но как быть?
— И у высоких гор есть проходы, и у земли — дороги, и у зелёных вод — броды, а у тёмного леса — тропинки, — напевно поделилось существо. — Нужно только услышать заветную мелодию.
Ведун поднял голову. Вокруг, в глухом предрассветном сумраке, шелестели обрывки ткани на слабом ветру, шуршал песок, храпели люди, и порою что-то тихо постукивало или щёлкало — так всегда бывало в крепости: едва он закрывал глаза, как тишина распадалась на сотни бесплотных духов, прежде гнездившихся в щелях между камнями. Они гладили стены, удивлённо ощупывали незнакомые им предметы, приподнимали занавеси, изображая ветер. И за миг до того, как человек проваливался в сон, начинали шептать голосами водяных струй, а Луны милостиво внимали их откровениям.
На рассвете Тадонга разбудил громкий стук в дверь. Выругавшись, мужчина сел на лежанке, пошарил вокруг в поисках одежды. Стучали настойчиво и всё чаще, человек болезненно поморщился, сорвал с окна занавесь, обернул её вокруг себя и поплёлся отворять.
— Какого… — начал было он, и подавился заготовленной фразой.
На пороге стояла Надани, полностью одетая как для торжественного выхода.
«Я что-то проспал? Мы куда-то собирались?» — закрутилось в голове у мужчины.
— Собирайся немедленно! — велела госпожа Одезри, врываясь в комнату.
— Д-да. С-сейчас, — выпалил Тадонг, бросаясь к шкафу.
Захлопнув дверцу, он прищемил занавесь, и некоторое время Надани пришлось наблюдать за борьбой мужчины с непокорной мебелью. Женщина с удовольствием обошлась бы без этого впечатления в своей жизни: пухлое тело летня, розовое как у младенца, вызвало на её лице гримасу отвращения. В сердцах, Тадонг пнул дверцу и та, наконец, поддалась. Мужчина спешно натянул на себя занавесь и робко предложил Надани:
— Может быть… эмм…
— Да, я выйду, — сказала та и раздражённым шагом покинула комнату.
Летень с облегчением выдохнул, сбросил занавесь на пол и принялся, кряхтя, влезать в одежду. Запоздало вспомнив, что не успел умыться, он подбежал к кувшину, выплеснул из него на ладонь остатки воды и протёр лицо, а потом наспех пригладил волосы и выскочил в коридор.
— Что случилось? — обратился он к женщине со всем вниманием, которое только способен был изобразить.
— Что случилось?! — неожиданно истерично переспросила Надани. — Ты! Спрашиваешь у меня: что случилось?
Тадонг часто заморгал, не понимая, чем не угодил на этот раз. На всякий случай, быстро оправил одежду.
— Кто все эти люди во дворе?! — на весь коридор завопила женщина. — Кого ты притащил?! Это же ты их привёл! Отвечай!
Летень мог бы ответить и раньше, если бы она дала ему вставить слово.
— Ополчение, — он даже улыбнулся.
Надани уставилась на него безумными глазами, и Тадонг на всякий случай попятился.
— Ополчение? — нехорошим голосом тихо повторила женщина. — Ополчение, значит.
— Д-да, — пробормотал летень и оглянулся, ища предлог для побега.
— Ополчение! — возопила Надани, усвоив слово. — А ну-ка иди за мной.
Мужчина, обычно послушный, сделал шаг в сторону, и тогда госпожа Одезри со злым выдохом вцепилась в его руку и потащила за собой. Очень скоро Тадонг перестал упираться.
К его удивлению, они остановились перед ближайшей бойницей, в которую можно было видеть двор. Женщина заглянула в неё, а потом грубо пихнула его вперёд.
— Смотри! Смотри! — велела она.
Тадонг сглотнул и повиновался. Во дворе не меньше десятка людей избивали друг друга, кто кулаками, кто подобранным с земли хламом. Стража мудро не вмешивалась и была готова, в случае чего оборонять стены.
— О Боги! — потрясённо выдохнул мужчина.
— Боги?! — заорала Надани ему в ухо. — Это всё что ты можешь сказать?! Боги тебе не помогут! Прогони этот сброд немедленно!
Тадонг отпрянул от разъярённой женщины и торопливо пробормотал:
— Я… Я не могу.
— Мог привести — и увести сможешь! — рассудила Надани и принялась наступать на него, тесня к лестнице.
— Я не сам. Мне приказал уан, — оправдывался мужчина.
Вторая книга дилогии. (Ранее называлась «Южные весы».) Продолжение романа «Научи меня летать».
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.