Научи меня летать - [34]

— Весна славится своим миролюбием, — начал речь Парва. — Внутри страны уже более тысячи лет не было войн; вам внушают, что они — удел варваров. Отчего же тогда совет не распускает войска и уделяет так много внимания их подготовке, а после не стесняется вмешаться в чужие дела? Я не порицаю Весну — напротив, ибо если бы Гильдия следовала своим же воззваниям, то очень скоро лишилась бы либо власти, либо могущества, — но если нравом вы склонны к мирной жизни и привыкли полагать, что всё рассудит время, откажитесь от этой мысли. Едва начнутся беспорядки, необходимо атаковать, не давая противнику войти в силу, потому что, запомните, войны нельзя избежать. Вы можете положиться на собственную доблесть или на расположение Дэсмэр, и порою воля Луны бывает такова, что никакая доблесть не спасает от краха, и всё же — надейтесь на себя, ибо такие правители дольше остаются у власти, чем те, кто ждут чудес. Если же доверять свою судьбу времени, это может обернуться чем угодно, ибо время приносит с собою как зло, так и добро, как добро, так и зло.

Здесь, в Лете, никто не станет порицать жажду завоеваний, если правитель соизмеряет свои желания и свои возможности. Но если он стремится к победе любой ценой, как поступает сейчас уан Марбе, то он достоин осуждения. Думаю, вы не понимаете, отчего я так оцениваю действия моего соседа на севере. Что ж попробую объяснить.

Род Марбе — один из двух в нашей зоне настолько древних и удачливых, что власть в них передаётся по наследству. По этой причине наследникам рода проще её сохранить и куда меньше им стоит заботиться о том, чтобы подданные не взбунтовались. К тому же на стороне уанов Марбе — суеверия. Дело в том, что уже давно — около трёх сотен лет назад — женщину рода поразила болезнь, заставившая летней поверить в её божественную природу, а, как вам известно лучше меня, искренняя вера так или иначе воплощается в мире.

— Что за болезнь? — тихо спросил Келеф.

— В одном теле поселились две души: человека и жестокого зверя, не ведающего страха. Они знали друг о друге, легко менялись местами и обладали общей памятью. Я думаю, человеческая душа была несчастна в таком соседстве, но всё же она не безвинна, ибо пряталась за зверя вместо того, чтобы самой одолеть страхи. И чем чаще она ему уступала, тем больше мельчала сама, обращаясь лишь в тень. И однажды зверь проснулся полновластным хозяином.

До недавних пор болезнь проявлялась только у женщин рода, но десяток лет назад мы стали подозревать, что удивительное бесстрашие уана Марбе, так восхваляемое его народом, — признак беды. Он дольше своих предшественниц боролся со зверем, и до сих пор его решения были разумны, хотя он оставался избалованным ребёнком по сути. Теперь же, не знаю, что вы с ним сотворили, он ищет той победы, которая обернётся его скорой гибелью.

Владения уанов Марбе не больше моих или ваших, но наследники рода оказались неспособны управлять своими землями единолично, поделили их на наделы и раздали слугам, а потом допустили серьёзную ошибку, позволив потомкам слуг унаследовать землю отцов. И теперь землёй правит множество старейшин, а уан вынужден считаться с ними. Совет давно лелеет мысль урвать себе больше свободы и полномочий, лишить уана командования войском и обратить его в украшение трона. Вместо того, чтобы бороться с подобными происками, нынешний правитель уклоняется от посещения заседаний совета, ведёт себя так, будто вся власть в его руках, в то время как она держится лишь на благоговении, страхе, суевериях и оковах традиций.

Та земля, которая сейчас принадлежит вам, более десятилетия живёт свободно. На юге она граничит с лесами за Кольцом рек — владениями акаши, нечеловеческого народа. Последний уан отправился к ним с войском да там и сгинул. Пронёсся слух, что их шаманы прокляли его землю, а того, кто станет властвовать на ней, постигнет наказание за дерзость прежнего властителя — иначе говоря, не видать ему больше удачи. Уан Каогре тогда как раз начинал кампанию, которая вылилась в памятную войну. Все думали, что уж ему-то суеверия нипочём: он родом из Зимы, а у них там что только не водится, вначале — после Останова Оси — замёрзшее, потом в силу неведомых причин оттаявшее. Однако, он даже не взглянул на проклятую землю и нашёл убедительные причины, не выдававшие его доверия к слухам.

Ваш народ привык жить без власти правителя над ним, и потому опасен для уана Марбе как ничто другое. Стоит старейшинам увидеть в божестве человека, властвовать ему останется недолго.

— Вы верите в проклятие акаши? — серьёзно спросил Сил'ан.

Парва усмехнулся.

— Вот только не нужно оправдывать собственное недомыслие действием проклятия. Когда какой-то именитый весен купил эту землю у уванга Онни, он прежде всего прислал лесничего, мага Дэсмэр. А тот, не иначе как по указанию, взял жену из лесных ведуний. Маг служит судьбе, женщина способна понять настроение акаши — что и говорить, весены не обделены умом. Позвольте угадаю: вы и не знали о лесничем?

— Нет, не знал, — помолчав, ответил Келеф.

— Странно, — улыбнулся летень. — У вас было столько времени, что земли близ крепости вы могли объехать вдоль и поперёк. Расскажу вам кое-что об уане Каогре — он часто рассматривает карту и мог бы, я уверен, нарисовать её по памяти, не упустив ни одной детали, ни одного, даже самого неприметного изгиба границы. Для него карта — книга, в которой он читает всё о своих подданных и соседях. Она же — способ сосредоточиться, отграничиться от мира и погрузиться в размышления о той области, куда устремлён его взгляд.