Natura bestiarum - [72]

— Что ж это… — испуганно пробормотал трактирщик, продолжаясь пятиться от двери. — Как же это волк такое может, майстер инквизитор?..

— Будить всех, — повысил голос Ван Ален, перекрывая грохот. — И твоего сына, и господина бродячего рыцаря, и этого любителя девиц, и торгаша, да и маменькиного сынка тоже.

— Макса не трогай, — воспретил Бруно. — Я у него был — парень лежит пластом. Толку с него никакого.

— Бегом! — прикрикнул охотник, когда Велле так и продолжил стоять, глядя на дверь расширившимися глазами, и трактирщик, наконец, сорвался с места, кинувшись исполнять указание буквально. — Их по меньшей мере трое, — сообщил Ван Ален раздраженно. — Волк, прав наш хозяин, рук не имеет, а один нижестоящий урод бревна не удержит — в таком положении, чтоб вот так долбить двери. Стало быть, этих двое.

— По меньшей мере, — повторил Бруно и, не услышав ненужного ответа, качнул головой: — Что ж их так сюда тянет? Попросту устроить охоту в тихом местечке — уж больно сложные для этого условия, выходит себе дороже.

— Поди спроси их, — предложил охотник, поморщившись при очередном ударе, и отступил от двери, критически оглядывая доски. — Должно выдержать, как полагаешь?

— В одном владельцу не откажешь, — согласился Курт. — В рассудительности и деловой дальновидности — перестроил он немногое. Это бывший охранный пост, и все здесь рассчитано на долгое противостояние; держаться можно долго.

Ван Ален покривился скептически, однако вслух не возразил, оглядывая трапезный зал. Лестница, уводящая ко второму этажу, заворачивала также в обе стороны, идя вдоль стен почти под самым потолком, образуя узкую галерею. Над дверью галерея сходилась в чуть расширенную площадку перед двумя бойницами, чьи узкие щели сейчас были, как и все окна, забраны толстыми ставнями.

— Я поднял сына, — сообщил трактирщик, явившись на верхней площадке лестницы и, спотыкаясь, поспешил вниз. — Он разбудит остальных. Я могу сделать что-то еще?

— Можешь, — отозвался Курт, кивнув наверх. — Ставни на бойницах открываются или вмурованы намертво?

— Открываются, майстер инквизитор; все ж одинокий трактир на пустой дороге, всякие люди шляются. Вдруг какая ситуация, и надо будет разглядеть, что или кто там у порога, а дверь не открыть.

— Ситуация, — согласился Ван Ален, — и еще какая. Сколько масла в твоих запасах?

— Пара бочек о десятке ведер, одна початая; а что?

— Ведро сюда, — распорядился охотник, — и поживей. Что такое? — нахмурился он, когда Велле застыл на месте, поджав губы. — Брось корчить жмота, Альфред, или завтра вполне может оказаться так, что к утру скряжничать будет уже некому.

— А он прав, — заметил Бруно, и, когда охотник обернулся, устремив на него гневный взгляд, пояснил: — Неведомо, что сейчас начнется, сколько их там и что они задумали, что придумают после, сколько нам доведется здесь заседать… Пары бочек может и не хватить.

— Кипяток, конечно, тоже сошел бы, вот только котел будет закипать не менее получаса. Предлагаешь плевать в потолок, пока они будут долбиться? Все, что сейчас есть в нашем активе — вылитое на них масло и брошенная вслед головня; кроме того, ожоги от горячей воды на них затянутся за какие-то минуты, а горящее на шкуре масло — вот это куда серьезней. О смоле я уж и не мечтаю… Неси, — повторил Ван Ален требовательно, снова повысив голос. — Масло и пяток пустых горшков. И быстро.

— И, — добавил Курт уже в спину трактирщику, — не то дерьмо, что ты льешь нам в светильники. Нечего делать оскорбленную физиономию, — осек он, когда Велле обернулся, приостановившись. — Светильники чадят упаси Боже как — стало быть, масло там ты разбавляешь, не знаю, какими субстанциями. Сейчас на кону твоя шкура, посему не скупись и неси чистое; чистейшее, какое есть. Это — понятно?

— А никто не хочет подняться к бойницам и взглянуть, что там происходит? — нервозно морщась при каждом стуке, поинтересовался Бруно. — Что-то вы больно спокойны для сложившихся обстоятельств.

— А ты что-то больно зациклен на том, чтобы мы рвали на себе волосы или носились по всему трактиру, распугивая постояльцев, — отозвался охотник. — Что там происходит, мы знаем и без того: твари под руководством одной из них долбятся в нашу дверь. Оттого, что мы узрим это воочию, легче не станет.

— А узнать, сколько именно тварей? Никому не интересно?

— Когда будем готовы к обороне, — кивнул Ван Ален, сунув в очаг несколько расщепленных вдоль полешек, и повернул их, давая огню обнять сухое дерево. — Сейчас есть немалая вероятность того, что на эти две бойницы они попросту не обратили внимания — в такой метели, на темной стене, такие узкие отверстия можно было даже и не заметить. Или полагают, что они заделаны напрочь. Или просто не ожидают, что мы что-то можем сделать; неважно, но, если мы начнем высовываться, тварям уж точно станет ясно, что мы намерены как-то им ответить. При учете того, что мы остались без арбалета, даже такой крохотный элемент неожиданности — уже немало для нас. Пока дверь держится, и держаться она будет долго; когда наш хозяин вернется с маслом, мы их от этой двери отвадим, большее же пока не в наших силах.