Перед праздником в общежитии народу было немного, Наташа в комнате скучала одна и обрадовалась гостю. В тот вечер она впервые выпила крепленого красного вина, и голова у нее закружилась. Первый поцелуй и первая близость тоже случились тем ноябрьским вечером и не принесли ни радости, ни страсти, ни восторга. Двое молодых людей целовались неумело, не говоря уже о чем–то более серьезном. Разочарование было обоюдным. Когда же после смеха и предвкушения счастья наступила неловкость и даже раскаяние в содеянном, Витя поспешил уйти, не допив вина, а Наташа проплакала до утра, решив больше никогда не иметь дела с мужчинами. Утром, встретившись с Витей в коридоре техникума и видя, как он, молча кивнув ей, отвел взгляд, Наташа еще больше укрепила себя в принятом решении.
Еще более крепкой стала мысль о неприятии в своем сердце мужчин после того, как на бедную Наташу напал озабоченный решением полового вопроса тридцатилетний мужик, оказавшийся впоследствии чуть ли не дальним ее родственником. Наташа тогда проходила практику на мелькомбинате в родном районном центре, жила в Доме колхозника и работала до позднего вечера. Обычно вечернюю смену в период уборочной страды развозил по домам комбинатовский пазик, но автобус задержался на полевом стане, и студентка–практикантка решила пойти до места своего квартирования пешком, что уже не раз делала, хорошо зная короткий путь. Шла через околок, небольшую березовую рощицу, и вот там, среди молодых пожелтевших и облетающих листвой березок, и подкараулил ее этот охотник, повалил на павшую листву. Хватило тогда у семнадцатилетней девчонки ума–разума, не впала она в панику, а применила изворотливость и открыла в себе умение убеждать. За короткое время словесно–силового единоборства стороны успели выяснить, что их матери являются хорошими знакомыми, чуть ли не родственницами. Детина охотник вмиг охотку на сближение с родственницей потерял, стал извиняться и даже проводил объект своего недавнего посягательства к месту временного жительства.
Наташа о своем вечернем приключении никому не рассказала, но на мужчин после этого старалась не смотреть совсем. И не смотрела. Почти целый год. А через год после окончания учебы на ее жизненном горизонте возник свободный художник. И вся Наташина неприязнь к мужчинам в один миг пропала.
* * *
Они встретились на автовокзале. Свободный живописец не был в то время еще до конца свободным, но уже стремился к этому изо всех сил. Не был он тогда и известным на весь район, а числился штатным художником конторы кинофикации, в рабочее время писал афиши для кинотеатра и Дома культуры, а в нерабочее — оформлял по заказу разных предприятий стенды и рисовал стенные газеты. А творчеством для души, а не для денег, пейзажным и портретным, занимался исключительно дома.
Одним осенним ноябрьским угасающим деньком, когда снег уже лег на землю и на уличной площадке автостанции стало холодно поджидать автобус до Казанцева, Наташа зашла погреться в здание автовокзала. Народу почти не было: три–четыре человека сидели на жестком диванчике да какой–то шустрый паренек, взобравшись на стремянку, норовил над окошком кассы подцепить на гвозди за петельки расписание движения автотранспорта. Подцеплять одному было неловко: щит размером метр на полтора то и дело качался в руках паренька, он терял равновесие, раскачиваясь на лестнице, и петельки на гвоздики не попадали.
Потом, не один раз вспоминая встречу с будущим мужем, Наташа не могла объяснить ни себе, ни кому–то другому, почему она, уже имея билет на руках, подошла к окошечку кассы и, что самое необъяснимое, вдруг предложила парню:
— Может, вам помочь?
Он посмотрел на нее с высоты двух ступенек стремянки, улыбнулся и сказал просто:
— Помогите.
Общими усилиями они быстро водрузили вывеску на отведенное для нее место. Паренек поблагодарил помощницу, убрал стремянку в подсобку, а потом, подсев к ней на деревянный диванчик, спросил улыбаясь:
— А вас как звать?
— Наташа… — сказала она уставшим голосом, давая понять, что у нее нет никакого желания знакомиться.
— А меня — Саша, — сказал паренек, все еще улыбаясь, и, не давая ей возможности ни что–либо сказать, ни даже подумать, сразу продолжил: — Везет мне на Наташек. У меня жена была Наташа, дочь Наташа, недавно познакомился с одной преподавательницей из училища — и ее зовут Наташей… Вот и вы — Наташа.
— Ну и что? — спросила она.
— А то, что в этом что–то есть: Саша — Наташа, Саша и Наташа, Саша плюс Наташа… Мне часто попадались семейные пары с такими именами. А еще… Сергей и Лена — часто сочетания бывают. У меня и друзья, и родственники есть такие. По моему наблюдению, Сергеи с Ленами чаще лучше живут, чем Саши с Наташами. Браки у них крепче. А вот Сашам и Наташам чего–то не хватает в отношениях…
Чего не хватило в отношениях с ней художнику Саше, она не поняла ни год спустя, когда они расстались, ни после. Несмотря на такой поворот событий, Наташа осталась в душе благодарна бывшему мужу. За то, что с ним научилась легче смотреть на жизнь, за то, что он помог ей преодолеть ее закомплексованность, заставил испытать трепетные чувства любовного ожидания и ревности. За то, что подарил ей Настю и благородно при расставании оставил им с дочерью квартиру. За год жизни с художником она испытала столько чувств, стрессов, волнений и, в меньшей степени, радостей, сколько не испытывала до этого никогда.
