Наташа и Марсель - [95]

* * *

Теперь Александра Михайловна неотрывно смотрела в окно. Вон за тем перелеском была деревенька Жодино — она помнила здесь, до войны, каждую хату — а сейчас международный скорый мчится мимо ее детских лет, и деревенские хаты вдруг выросли в нарядный современный город, в корпуса Белорусского автозавода, из которого выезжают на многие дороги мира гигантские сверхбольшегрузные БелАЗы.

Впереди мелькнули воды речки Плиссы. Всего за секунду прогрохотал колесами скорый по мостику и дальше, мимо того места, где находился шутцпункт. Здесь она, будучи по аусвайсу Наташей, познакомилась с Марселем, и пламя войны опалило еще две человеческие судьбы.

…Марсель Сози родился в лотарингском городке Саргемин. Когда началась вторая мировая война, он был рабочим порохового завода.

Пока вермахт громил Польшу, французское правительство бездействовало, ведя с Германией «странную войну». В мае сорокового года гитлеровцы перешли в наступление: оно завершилось национальной трагедией Франции.

Четырнадцатого июня немцы заняли Париж. Правительство Петена сдалось на милость победителей. Чтобы унизить Францию, Гитлер заставил подписать акт капитуляции в том же вагоне, в Компьенском лесу, где маршал Фош принимал капитуляцию кайзеровской Германии.

Четырнадцатого июля, в день национального праздника Франции, торжественным маршем под Триумфальной аркой прошли колонны оккупантов.

Марсель бежал на юг Франции, чтобы сражаться за свободу своей родины. В декабре сорок второго он был арестован и этапирован в тюрьму города Саргемин, где ждал суда.

Что спасло Марселя Сози? После траура по шестой армии вермахта, отличившейся во французской кампании и уничтоженной под Сталинградом, Гитлер объявил мобилизацию эльзасцев и лотарингцев на Восточный фронт. Полосатую куртку арестанта Марсель сменил на солдатский мундир. Майским утром сорок третьего года рядовой Сози в составе маршевой роты прибыл в Минск. Уже свершилась трагедия белорусской Хатыни… Еще впереди были муки французской Орадур…

Минск выглядел полумертвым городом: везде развалины, пустые глазницы окон сгоревших зданий, островки уцелевших домов, виселицы в скверах и на площадях. Солдатский мундир показался Марселю одеждой палача.

Группу французов направили на шутцпункт — охранять небольшой железнодорожный мост через реку Плиссу. На восток убегали рельсы к далекой Москве, в тридцати километрах западнее находился Минск, а поблизости виднелись деревянные дома райцентра Смолевичей.

Летом, перед началом Орловско-Курской битвы, заметно увеличилось движение воинских эшелонов: в одном из них мимо шутцпункта проехал на фронт младший брат Марселя, Франсуа. Он погиб «за фюрера и великую Германию» — так было написано в извещении, которое получил Марсель.

На родине, в рядах Сопротивления, боролись с оккупантами «люди из чащи», маки {30}. Марсель и Франсуа мечтали сражаться в рядах маки, а их мобилизовали в вермахт. Побежденные должны бесславно умирать за победителей? Свободные люди — защищать убийц и тиранов?

За мостом через Плиссу на многие километры простираются леса. Где-то в лесной чаще находились белорусские партизаны, братья по оружию французских маки, но где и как их найти? На дежурства, патрулирование, за письмами в Смолевичи французов отпускали только в сопровождении немецких солдат. Общаться с местным населением, даже петь свои песни им было запрещено.

Ежедневно в шутцпункт приходила красивая кухарка Наташа. Работала она добросовестно, разговоров с солдатами избегала. Закончив свои дела, торопилась домой, к маленькому сыну.

Для десяти французов на шутцпункте женщина из Смолевичей оказалась единственной, кто мог их связать с партизанами. Наладить контакты с ней взялся Марсель: несколько раз принес на кухню ведра с водой, неумело попытался чистить картошку…

— Солдату фюрера недостойно помогать кухонной прислуге, — сказала по-немецки Наташа.

— Я француз. Мой отец — машинист паровоза, — тоже по-немецки ответил Марсель и пропел куплет «Марсельезы».

— И у меня отец — железнодорожник.

— Помогите найти партизан. Мы желаем сражаться против тиранов!

— Кто это мы? — переспросила Наташа.

— Я и мои соотечественники…

Выслушав донесение Наташи, комиссар бригады «Разгром» Лащук решил:

— Французов примем, но только с оружием и боеприпасами. Приведешь их сама. А пока пускай нарисуют схему охраны шутцпункта и минных полей. Семнадцатого вечером ждем тебя в лагере. Двадцатого сентября — переход.

Это решение комиссара Наташа сообщила Марселю.

В ту субботу фельдфебель Кранц отправился в райцентр к начальству, а французские солдаты с Наташей сфотографировались у порога казармы.

Потом Наташа и Марсель стояли у одинокой березы на берегу Плиссы. Лучи солнца сливались с осенним золотом лесов, вспыхивали на гроздьях калины.

Марсель передал схему шутцпункта, коробки пистолетных патронов и, чуть покраснев, протянул Наташе букетик полевых цветов.

Шепталась о чем-то с ветром белоствольная береза. Вечер был синевато-прозрачный, как на картинах Сезанна. Из леса кому-то считала годы кукушка.

Если бы человек мог предвидеть свою судьбу…

Вернувшись домой, Наташа совершила роковую ошибку: не остереглась при агрономе Лисовском попросить у другого соседа махорки, флакон йода и авоську. Тот агроном оказался агентом гестапо. Его разоблачили и перед строем расстреляли партизаны, но это было уже потом…