Она не сказала ему ни слова про Гаэлль и Луи Сора. Просто не смогла. Она обещала им позвонить в течение месяца. И знала, что позвонит.
К ним постучала Соня: она всегда так стучала по утрам – тихо и робко, как мышка.
– Я так соскучилась по Соне… Она прекрасно выглядит, хотя ее и разнесло, конечно…
После завтрака, когда Логинов ушел на работу, Соня, убирая со стола посуду, вдруг неожиданно сказала:
– У меня тут без тебя приключилась такая история… Даже не знаю, как и сказать… ничего особенного, но неприятно… Я убирала на твоем столе и нечаянно смахнула на пол твою помаду… Может, помнишь, такой синий колпачок, роскошный, весь в серебряных узорах… Я хотела поднять, но он рассыпался у меня в руках, а по полу покатились какие-то темные горошины… Я собрала, конечно, но колпачок уже не склеишь… Я так и не поняла, что это такое…
– И куда ты все это дела?
– Сложила в спичечный коробок и убрала в письменный стол.
И она вспомнила… Вечеринка в Байе. Туалетная комната и веселая девица, ползающая по полу на коленях в поисках противозачаточных шариков… Наталия тоже помогала ей искать, и им совместными усилиями удалось собрать все шарики… Но вот помаду, которую Наталия обнаружила под умывальником уже после ухода этой девицы, она вернуть ей не смогла: ей сказали, что эта девушка уже уехала «с Ги»…
Она тогда долго смотрела на красивый темно-синий футляр и не понимала, как же можно было так напиться, чтобы не сообразить, как можно его открыть…
Вспомнила она и как звали эту веселую и потрясающе красивую девушку… Ну конечно: ее звали Изабель Гомариз!
