Нат Пинкертон — король сыщиков - [6]

Он начал уставать и все чаще и чаще прерывал работу, чтобы отдохнуть.

Теперь он воспользовался остальными досками в виде подпорок, предупреждавших дальнейший обвал земли.

Наконец, после некоторого промежутка времени, показавшегося ему вечностью, его импровизированная лопата попала в пустое пространство. Обвалилось еще несколько глыб земли.

Пинкертон вскрикнул от радости, когда над своей головой увидел слабый дневной свет.

Оказалось, что он проработал беспрерывно всю ночь до утра.

Теперь работа пошла опять быстрее и, спустя несколько минут, Пинкертон мог выйти наружу.

Он вздохнул с облегчением, когда очутился в глубоком ущелье с высокими, крутыми стенами по обеим сторонам. Приходилось взбираться вверх по этим стенам.

В данную минуту он не был в состоянии приняться за это. Он так устал и обессилел, что свалился бы вниз, при первой же попытке начать чрезвычайно трудный подъем.

Ввиду этого, он отыскал место, где лежала целая куча сухих листьев, вытянулся и вскоре заснул крепким сном.

Он хотел поспать несколько часов, чтобы затем с новыми силами взлезть на скалу.

Но он слишком устал, так что проспал очень долго и, когда проснулся, то увидел над собой звездное небо.

Он сразу даже не сообразил, где он находится, но вскоре встрепенулся и пришел в себя.

Он вскочил на ноги свежий и бодрый. Времени терять было нельзя: надо немедленно браться за дело, так как приходилось считаться с возможностью, что преступник в эту ночь предпримет новое покушение.

Пинкертон засветил свой электрический фонарь и посмотрел на часы. Было половина десятого. При некотором старании он мог еще задолго до полуночи вернуться к сторожевой будке Джона Гранджера.

Он прикрепил фонарь к своему костюму так, что свет падал впереди него вверх, и стал взбираться на скалу. С поразительной ловкостью, неутомимой энергией и чрезвычайной выдержкой он карабкался по крутой стене.

Местами обе стены ущелья сходились так близко, что приходилось подниматься наверх, как в дымовой трубе трубочисту.

В конце концов, задача была исполнена. Спустя полчаса Пинкертон вылез на верхний край стены ущелья и таким образом мог считать себя спасенным. Благодаря своей неутомимой энергии и решительности ему удалось выйти из ужасной темницы и победить коварство своего врага.

Он очутился на довольно высокой скале, отвесной с одной и отлогой с другой стороны, и немедленно начал спускаться вниз.

Фонарь он погасил. На небе светила луна и далеко впереди Пинкертон видел сверкающие рельсы железнодорожного пути.

Пинкертон решил быть крайне осторожным, так как не хотел, чтобы кто-нибудь увидел его на обратном пути.

Спустившись с горы, он шел по извилистой долине, как вдруг перед одним из заворотов моментально прикорнул за одну из выдававшихся глыб.

Ему навстречу шел какой-то мужчина, и быстро промелькнул мимо, не заметив его.

Пинкертон тотчас же последовал за ним, так как хотел узнать, что делает здесь этот незнакомец, лица которого он не разглядел.

Ему пришлось преследовать не долго.

Незнакомец остановился у подножия одной из скал, и, взглянув наверх, как-то особенно свистнул.

Сверху раздалось в ответ:

— Алло, Бен, это ты?

— Я самый!

— Все в порядке! Прочитай записку, затем уничтожь ее, а сегодня ночью будь на месте!

— Хорошо!

Вслед затем к ногам незнакомца упала записка, привязанная к камню. Он поднял ее, развязал и, прочитав при свете луны, крикнул наверх:

— Великолепно! Ты молодец, Билль! Хорошо, я буду на месте! Надеюсь, заработаем что-нибудь!

— До свиданья! — раздалось в ответ и потом все стихло. Стоявший внизу незнакомец пошел дальше, а Пинкертон опять последовал за ним.

Пинкертону хотелось во что бы то ни стало завладеть запиской. Голос, раздавшийся с вершины скалы, показался ему знакомым. Он при звуке этого голоса вспомнил Альфреда Вика, завлекшего его в западню. Если записку, в самом деле, бросил Вик, то шедший впереди незнакомец был его сообщник.

Незнакомец этот теперь пошел по направлению к рельсовому пути и, спустя минут сорок, приблизился к той долине, где находилась сторожевая будка Джона Гранджера.

Он подошел к будке, в окнах которой был виден свет и, к изумлению Пинкертона, без стеснения постучал в одно из них.

Высунулась голова Гранджера.

— Кто там?

— Это я! — отозвался незнакомец, и стал своим некрасивым, обросшим черной бородой лицом в свет горевшей в комнате лампы.

— А, это ты, Бен Сартер, лесной сторож! Откуда ты взялся в столь поздний час?

— Я выслеживал молодца, который воровал дрова, и зашел далеко в горы! А как, у тебя можно будет переночевать что ли? Мне не хотелось бы возвращаться к себе домой; целых два часа идти-то ведь!

— Входи! Место найдется!

Сартер вошел, а за ним к будке подкрался Пинкертон. Ему не верилось, что железнодорожный сторож был сообщником этого Бена Сартера. Но, так или иначе, появление Сартера у Гранджера заставило сыщика задуматься.

Он приблизился к окну и заглянул вовнутрь.

Жена и дочь Джона Гранджера, вероятно, уже спали, так как их не было в кухне. Не было там и прикомандированного к Гранджеру второго сторожа, который в это время дежурил на линии.

Незнакомец, которого Гранджер называл Беном Сарте-ром, оживленно беседовал с хозяином дома. Тот притащил громадный крфейник, разогретый на керосинке, и налил своему гостю и себе по чашке кофе.