Наступление тьмы - [48]

— Ты нужна на площади. Все там собираются, спрашивают, что делать, — он указал на трех людей за ним — мужчину и двух женщин. — Мы помогали офицерам, но не можем управлять сопротивлением.

Я уставилась на него.

— Думаете, я могу?

— Нет, — сказал мужчина, — но люди тебя послушают, и это удержит всех вместе, пока мы не найдем лидера.

— Вряд ли они меня послушают.

— Я так и сказала, — пробормотала одна из женщин.

Я нахмурилась.

— Тогда зачем просите?

— Потому что мы не знаем, что еще делать, ясно? — рявкнула она. — Генерал Ипстан думал, что ты могла нас спасти. Что ты — неодолимая сила, но он ошибался и погиб.

— Его невежество погубило его, — сказал Данэлло. — Его план был с огрехами, но он все равно пошел с ним. Он не подумал о засаде, не подумал, что могут задействовать оружие из пинвиума, даже не подумал, что кто-то выжил и видел, как прошла атака в уголке ремесленников.

— И он слишком сильно верил в нее, — женщина указала на меня.

— Да, — сказал Данэлло. — Все мы так делали, но это неправильно.

Мое горло сжалось. Да, так и было, но слышать от Данэлло?

— Потому что она — один человек, — продолжил он. — Армия — не один человек, а много людей, работающих вместе. Случившееся в уголке было удачей, было глупо со стороны Ипстана сразу планировать на этом атаку. Ниа даже не знает, как сделала это, так как она могла повторить это по приказу?

— Не нужно было вызываться.

Айлин фыркнула.

— Она не вызывалась. Ваши люди заставили ее сделать это цветами и песнями, поведением, будто она — святая Гевега. Как она могла отказаться?

Никто не ответил.

Айлин скрестила руки.

— Вот именно. Не бросайте все на ее плечи. Когда тащите кого-то в озеро, не жалуйтесь, что намокли.

— Ты придешь? — спросил Кионэ. Было странно, что он просил меня о помощи, когда я месяцы назад просила его помочь мне спасти Тали.

— Я не вижу, что могу…

— Она будет там, — сказала Айлин. Что она задумала? Никто меня не слушал после того, когда я стольких погубила. — Как только помоется.

— Спасибо, — Кионэ и его друзья ушли к толпе, которая шла, видимо, к площади.

— Хочешь, чтобы я говорила?

— Думаю, ты должна, или сопротивление обречено.

— Уже обречено. Все провалилось.

Она фыркнула.

— И что? Ты не сдашься. Ты никогда не сдаешься.

Я раскрыла рот.

— Айлин, ты даже не хочешь сражаться.

— Ни капли, но я все равно за тобой.

— Почему?

Она глубоко вдохнула и указала на Тали.

— Из-за нее. Я провела с ней много времени в последние дни, и она пела. Я думала, это были просто колыбельные, но это истории о тебе.

— Обо мне?

— Некоторые недавние, но большая часть — старые, с вашего детства. «Ниа украла завтрак, Ниа украла постель, Ниа солдат обманула, и мы не умрем теперь». То, что ты делала, чтобы защитить ее.

— Тут я тоже не справилась.

— Ты не видишь? Ты боролась всю жизнь. Песни Тали помогли меня понять, как именно, и не только тебе было сложно. Все в Гевеге боролись. Если ты уйдешь, все сдадутся и умрут. Ты должна сражаться, потому что ты можешь ошибиться, но сражаться дальше. Так могут и они.

— … не знаю этого, — говорил Кионэ, пока мы шли в толпе на площади. Его друзья стояли за ним. Они не источали уверенность. Воплей не было, никто не передавал информацию. Вокруг фонтана людей было меньше, но они теперь теснее жались друг к другу, словно искали утешения.

— Ниа здесь, — сказал кто-то, когда я протолкалась локтями. — Ты знаешь, что нам делать?

Я даже не знала, что мне делать.

Люди приблизились. Мне не нравились взгляды некоторых. Злость выдерживать было проще, чем надежду.

— Дайте ей место, — сказал Данэлло, отталкивая их. Он оставался рядом, Тали была между мной и ним. Я хотела, чтобы она подождала в доме с Айлин, но Айлин отказалась оставаться там.

— Ниа скажет пару слов, — сказал Кионэ, выглядя почти радостным.

Я забралась на край фонтана. Люди шептались и ждали, пока я заговорю, хотя я не знала, что сказать. Я смотрела на людей, а они — на меня. Они тоже хотели кого-то обвинить.

Слов не было.

Люди ерзали. Предвкушение перешло в раздражение. Интерес в беспокойство.

— Ты их не остановила! — крикнул мужчина.

— Что случилось?

— Ты должна была защитить нас!

Я рассмеялась. Не сдержалась. Без веселья, но с горечью и гневом, которые ощущали и они.

— Я должна была защитить вас? Где были все вы пять лет назад, когда я нуждалась в защите? — я не знала, откуда взялись слова, но они были там, как и воспоминания, что всплывали в моей голове с прошлой ночи. — Герцог пришел за три дня до моего десятого дня рождения. Сколько вас боролось тогда, чтобы остановить его?

Потрясенные взгляды, некоторые пристыженные. Я знала людей в этой толпе, работала на них, делила с ними еду, они выгоняли меня из домов.

— Мне было десять, и герцог забрал мою семью. Он отправил людей в поместье губернатора и убил моего деда. Папа боролся с нашей армией и умер в Лиге Целителей. Мама ушла после этого, чтобы помочь на поле боя всем, кому могла. Мы не знали, где и как она умерла. Герцог прислал ее тело в ящике моей бабушке.

Я раздвинула руки на фут, судорожно дыша.

— Такой был ящик.

Крики ужаса и сочувственное бормотание ходило над толпой.

Я вытерла глаза.

— Вы не можете прятаться от герцога и ждать, что вас кто-то спасет. Если вы хотите защиту, вам нужно выступить с семьей и друзьями, чтобы защитить друг друга. Бабушка говорила, что с другом и палкой можно сделать больше, чем просто с палкой. Если вам нужно было это напомнить, я это сделала. И я выйду с вами в бой. Но я не буду размахивать этой палкой. Я не могу, и те, кто думает, что я сама могу остановить армию, ошибаются.